Возраст: 306 (со дня рождения)
Возраст смерти: 59 лет
Александр Петрович Сумароков. Родился 14 (25) ноября 1717 года в Вильманстранде (ныне Лаппеэнранта, Финляндия) - умер 1 (12) октября 1777 года в Москве. Русский поэт, драматург и литературный критик. Один из крупнейших представителей русской литературы XVIII века. Первый профессиональный русский литератор.
Александр Сумароков родился 14 (25 по новому стилю) ноября 1717 года в Вильманстранде (ныне Лаппеэнранта, Финляндия), где тогда находился его отец по делам службы.
Принадлежал к дворянскому роду Сумароковых, возвышение которого началось во второй половине XVII века. Дед - Панкратий Богданович (1650-1730) - в звании подьячего с ключом находился при царе Федоре Алексеевиче, а затем и при Петре I; последний наградил его за верную службу. По преданию, царским крестником был его сын Петр - отец поэта, который на военной службе дослужился до полковника, а в 1737 году перешел в статскую службу и исправлял должность судьи в Канцелярии конфискации. В отставку в 1762 году Петр Сумароков вышел в чине действительного статского советника. Он породнился с родом Приклонских, шурин - Петр Спиридонович Приклонский (1709-1780) - принадлежал к группе дворян, оказавших активное противодействие «верховникам» при воцарении Анны Иоанновны.
Семья была состоятельной: согласно ревизской сказке 1737 года, в шести имениях Сумароковых числилось 1737 крепостных крестьян мужского пола. Кроме Александра, у Петра и Прасковьи Сумароковых было два сына и три дочери.
С 1726 года Петр Сумароков служил в Петербурге и был первым учителем своего сына. Сумароков-старший с 1702 года обучался у известного русинского педагога Ивана Зейкана (или Зейкина), который в дальнейшем давал уроки наследнику престола, будущему императору Петру II, и участвовал в образовании Александра Сумарокова.
Семейная легенда свидетельствовала о том, что Александр очень рано стал сочинять стихи и «размышления» в духе христианского смирения. 30 марта 1732 года вместе с братом Василием (1715-1767) Александр был принят в первый набор Сухопутного шляхетского кадетского корпуса. Классы Корпуса носили торжественное имя «Рыцарской академии», а ее создатели поставили задачу воспитания в гуманитарном духе европейской культуры высшего дворянства Российской империи.
Во времена Сумарокова в корпусе были литературное общество и театральный кружок, имелась обширная библиотека, которая выписывала европейские новинки и зарубежные газеты и журналы. Сумароков любил и умел учиться, в корпусе он приобрел отличное по меркам своего времени образование, овладел немецким и французским языками и началами итальянского, здесь же он заинтересовался вольфианской этикой. В корпусе он прочитал роман Поля Тальмана «Езда в остров Любви» в переводе Василия Тредиаковского.
После выхода в свет в 1735 году «Нового и краткого способа к сложению российских стихов» Сумароков принял стихотворную реформу Тредиаковского и стал сочинять силлабические стихи. На выпуск 1740 года были напечатаны две поздравительные оды Сумарокова, посвященные императрице.
В первых опубликованных произведениях 1740-х годов Сумароков всецело следовал принципам поэтической реформы Тредиаковского. Поздравительные оды императрице Анне Иоанновне написаны одиннадцати- и тринадцатисложным стихом.
О Россия, веселись, монархиню видя,
Совершенную в дарах на престоле сидя,
И, играя, возопи: «Анна мной владеет!
Чем против мя устоять никто не умеет..!».
Выпустившись в 1740 году в чине поручика, Сумароков поступил сначала в военно-походную канцелярию графа Миниха (фактически став его заместителем по Корпусу), а затем адъютантом к вице-канцлеру графу М. Г. Головкину.
Сумароков заинтересовался ломоносовской силлабо-тонической системой (которая в этот период оставила равнодушной Кантемира и Тредиаковского). По собственному признанию, после перехода на новую систему стихосложения, он сжег все свои ранние литературные опыты. Творческую эволюцию Александра Петровича демонстрировали наброски «Оды, сочиненной в первые лета моего во стихотворении упражнения», датируемой 1740-1743 годами. Она написана четырехстопным ямбом с пиррихиями (пропусками ударяемости: «В семирамидином саду», «Пошел в пространнейшее море»), десятистрочной строфой и демонстрирует полное усвоение одической манеры Ломоносова, насыщенной географическими ассоциациями, историческими параллелями и образами античной мифологии.
Вперяюся в премены мира
И разных лет и разных стран.
Взыграй сие, моя мне лира,
И счастья шаткого обман,
И несколько хотя исчисли
Людей тщеславных праздны мысли...
Сумароков быстро политизировал свое творчество, включая в оды политические пассажи и давая советы Елизавете Петровне от имени российского дворянства. Еще более гражданский пафос усилился в первой оде на день восшествия на престол Екатерины II 28 июня 1762 года. Сумароков гневно описал бедственное состояние государства, отданного во власть иноземцев, управлявших от имени царицы:
Страны российски подвергались
Иноплеменничьим странам:
Иноплеменники ругались
Во градах наших явно нам.
В себе Россия змей питала,
И ими уязвленна стала;
На то она хранила их;
Наш хлеб отселе извлекали;
А россы многие алкали
Во обиталищах своих.
Дворцовый переворот 1741 года не повлиял на карьеру Сумарокова. Возможно, по протекции отца он был повышен в чине до капитана и назначен в свиту лейб-кампании поручика графа Алексея Разумовского. После прошения о переводе в статскую службу (5 апреля 1742 года) он получил чин майора и назначение адъютантом обер-егермейстера Разумовского. В конце 1745 года майор Сумароков был назначен заведующим канцелярией Лейб-кампании, его попытки укрепления дисциплины приводили к многочисленным конфликтам, тогда же произошло его первое столкновение с Иваном Шуваловым.
В 1751 году он получил чин полковника, на Рождество 1755 года - бригадирский чин. 30 декабря 1756 года Сумароков, оставленный в армейском штате, получил назначение директором Российского театра. В этот период складывается группа почитателей и единомышленников Сумарокова, в которую входили И. И. Мелиссино, И. В. Шишкин, А. В. Олсуфьев и другие.
В 1755-1758 годах он был активным сотрудником академического журнала «Ежемесячные сочинения», в 1759 году издавал собственный журнал сатирико-нравоучительного оттенка «Трудолюбивая пчела» - первый частный журнал в России.
Судя по сохранившимся документам, Сумароков вступил в масонскую ложу в 1756 году - она базировалась в Шляхетском кадетском корпусе. Существует достаточное количество аргументов в пользу того, что издание им собственного журнала «Трудолюбивая пчела» было напрямую связано с масонскими интересами и устремлениями Сумарокова. Первые русские масоны стремились постичь истинные законы разума и в соответствии с ними перестроить жизнь духа и тела. Их доктрина предполагала, что изначальная - истинная - иерархия духовных ценностей была нарушена по мере развития цивилизации: Божественный нектар естественного разума под влиянием гордыни превратился в яд ложного просвещения. Образцом для идеально устроенного общества, возвращенного к правильной иерархии, им представлялся улей. Истинное Просвещение, которое воздвигнет здание совершенного общественного устройства, будет основано на базе естественной религии, естественного права и естественного языка. Идеальный человек масонства должен стать трудолюбивой пчелой, постигшей «науку семи должностей».
В июле 1761 года он был уволен с сохранением жалованья и с тех пор нигде не служил. В том же году состоялась открытая ссора Сумарокова с Ломоносовым из-за попытки Александра Петровича войти в состав Академии наук. Еще в 1756 году Сумароков получил признание за границей: был избран почетным членом Лейпцигской академии свободных искусств.
После воцарения Екатерины II он был переведен в статскую службу и пожалован чином статского советника. Указом императрицы от 28 августа 1762 года за казенный счет были ликвидированы долги Сумарокова, а сам он получил право все свои новые сочинения печатать за счет Кабинета Ее Императорского Величества.
В 1763 году вместе с М. М. Херасковым и Ф. Г. Волковым Сумароков участвовал в постановке маскарада «Торжествующая Минерва», приуроченного к коронации императрицы в Москве.
26 января 1767 года он был пожалован орденом Святой Анны и чином действительного статского советника, что и стало вершиной чиновничьей и придворной карьеры Сумарокова.
Во второй половине 1760-х годов попытки Сумарокова играть самостоятельную роль в политике вызвали раздражение императрицы, несколько его сочинений подверглись запрету. В 1764 году он планировал совершить большое европейское путешествие по Италии, Франции и Голландии, главным образом для знакомства с театральной жизнью этих стран; но разрешения на выезд он так и не получил. Одной из важнейших причин стала несообразная сумма на путешествие - 12 000 рублей, которую он запросил у казны, с присущим ему самомнением заявив, что они полностью окупятся после публикации его путевых записок. В 1767 году Сумароков получил на рецензию «Наказ Екатерины II», причем высказанные им замечания вызвали следующую реакцию императрицы: «Господин Сумароков хороший поэт, но слишком скоро думает, чтоб быть хорошим законодавцем; он связи довольной в мыслях не имеет, чтоб критиковать цепь, и для того привязывается к наружности кольцев, составляющей (составляющих) цепь, и находит, что здесь или там ошибки есть, которых пороков он бы оставил, если б понял связь».
В 1769 году Сумароков окончательно перебрался в Москву, императрица пожаловала ему 3000 рублей на переселение.
В 1770 году произошел скандал. Годом ранее распалась московская труппа Н. С. Титова, и Сумароков стал хлопотать о передаче театра в руки итальянцев Дж. Чинти и Дж. Бельмонти. Одновременно он присвоил себе право быть единственным режиссером при постановке собственных пьес, одним из его требований было «благонравное» поведение публики. 30 января 1770 года приказом московского главнокомандующего П. Салтыкова была против воли Сумарокова поставлена его пьеса «Синав и Трувор», освистанная зрителями. 15 февраля Сумароков получил письменный выговор от императрицы, который в списках разошелся по городу; в начавшейся полемике против Александра Петровича выступил Гавриил Державин. Это привело к тяжелому нервному срыву; Сумароков укрылся в имении и оправился только к осени. Несколько улучшило его состояние получение письма от Вольтера, отправленного еще 26 февраля 1769 года, но добиравшегося до адресата больше года (сначала его переслали в Петербург).
Причины, побудившие Сумарокова напрямую обратиться к Вольтеру, дискутируются; отчасти они были связаны с его ссорой с И. П. Елагиным - директором Придворного театра, который придерживал постановку новых пьес и подвергал сочинения цензуре. Письмо Вольтеру было передано через князя Ф. А. Козловского, путь которого в Италию проходил через Ферней. По-видимому, главным сюжетом переписки был «новый и пакостный род слезных комедий». В своем ответе Вольтер сообщал, что «французская нация, по слабости своей» допустила, чтобы слезные комедии заняли место жанра, заложенного Мольером. В своем письме Вольтер высказывал сожаление по поводу невозможности вмешаться в театральную жизнь Парижа. Сумароков пытался использовать авторитет французского просветителя в театральном конфликте с П. Урусовым и М. Гроти, которые регулярно нарушали авторские права и лишили драматурга ложи в театре.
Потерпев неудачу с ролью придворного поэта и советника Екатерины Алексеевны, уже после переезда в Москву, в 1771 году Сумароков обратился к цесаревичу Павлу Петровичу с приветственной одой, в которой выражал надежду, что будущий император будет верно понимать обязанности монарха. Вторая ода была ему посвящена в 1774 году; в том же году поэт в пересмотренном издании «Од торжественных» отредактировал старые тексты, в том числе убрал ряд наиболее верноподданных пассажей в строфах, посвященных Екатерине II, в частности, снял сравнение с Астреей и другие мифологические уподобления.
Сумароков полагал, что все люди по своей природе едины и равны, отличаясь в социальном отношении лишь степенью ясности разума. Поскольку все одинаково получают впечатления при посредстве чувств, а врожденной истины нет (истина постигается усилиями разума), то люди при рождении равны, поскольку в одинаковой степени лишены разума. Различие между дворянами и крепостными возникает как следствие развития разума и воспитания. Дворяне, получавшие образование, воспитанные в духе высокой культуры и окруженные образованными и культурными людьми, по праву стоят выше простонародья - необразованного, невоспитанного и окруженного такими же некультурными людьми. Дворяне есть «сыны Отечества», «первые члены общества». То есть Сумароков, признавая равенство людей по природе, оправдывал их социальное неравенство. Эти взгляды потом проявились в ряде его сатир и эпистол.
Тематика лирических сочинений Сумарокова, а равно и его драматургических произведений, - стандартна для классицизма. Конфликт между чувством и долгом человека, между его обязанностями и желаниями был рационализирован и почти всегда выражался в точных формулировках. При этом описание страданий влюбленных от неверности и разлуки лишено мотивировок, причины их не вскрываются, чаще всего приводятся ссылки на злой рок. Несмотря на политические интенции, которыми пронизано одическое его творчество, единственной причиной несчастья любовников является именно злая судьба, а вовсе не сословное или имущественное неравенство, выбор жениха по вкусу родителей, отъезд на войну или что-либо подобное, что появилось у его последователей (наподобие Хераскова). У Сумарокова не было потребности отмечать мотивировку, его привлекало изображение самого чувства, причины же возникновения различных состояний души он опускал.
Сумароковым было написано 9 трагедий, начиная от «Хорева» 1747 года. Все они были основаны на жанровых и мировоззренческих установках французского классицизма.В соответствии с эстетикой классицизма, парные конфликтные ситуации мнимы; как для добродетельных, так и для порочных персонажей выбор предрешен автором, их позиция неизменна на протяжении всего действия. Борьба страстей не была для Сумарокова источником действия трагедии. Движущей силой трагедии становится не столько личностный конфликт, сколько скрытый под противостоянием добродетели и порока конфликт идеологический. Его источник коренится в одном и том же понятии власти, которое является центральным в обеих коллизиях, но интерпретируется по-разному. Истинная интерпретация принадлежит Оснельде и Хореву, ибо в их речах понятие власти тождественно разуму и самообладанию.
Перевел «Гамлета». Перевод Сумарокова выдержал шесть изданий, а его многочисленные постановки постепенно приучили русских зрителей и литераторов к современной для того времени драматургической традиции и прививали европейские взгляды на театр.
Сумароков создал 12 комедий, которые были написаны в три этапа, знаменовавших существенное развитие их содержательных и жанровых особенностей. Три первых комедии, поставленные в 1750 году, - «Тресотиниус», «Чудовищи», «Пустая ссора» - были направлены против конкретных людей, литературных и общественных врагов автора. К ним примыкают еще две комедии конца 1750-х годов: «Нарцисс» и «Приданое обманом»; в 1765-1768 годах были созданы «Опекун», «Лихоимец», «Три брата совместники», «Ядовитый», а в первой половине 1770-х годов - «Рогоносец по воображению», «Мать - совместница дочери» и «Вздорщица». Ранние комедии при этом тяготели к памфлету, комедии следующего десятилетия более изощрены по интриге и представленным характерам, а к 1770-м годам Сумароков «дрейфовал» в сторону ярко выраженной комедии нравов.
Фельетоны и статьи Сумарокова были нарочито парадоксальными и могли начинаться с полуслова - чаще всего какого-нибудь оригинального тезиса, который затем подробно разъяснялся и получал логическое продолжение. Яркими примерами были две статьи, начинающиеся следующими словами: «Восприятие чужих слов, а особливо без необходимости, есть не обогащение, но порча языка» («О истреблении чужих слов из русского языка»); «Свобода, праздность и любовь суть источники стихотворства» («О стихотворстве камчадалов»).
Много занимался рассуждениями о дворянском сословии и положении крестьян. Будучи убежденным монархистом, который считал крепостное право состоянием естественным и необходимым, Сумароков не переносил злоупотребления властью в любом виде. «Продавать людей как скотину не должно», - утверждал Сумароков. - Крестьяне - элемент в государстве необходимый, их дело - работать на земле. Обязанность дворян - руководить страной, защищать ее от врагов, управлять крестьянским трудом. Сумароков предъявлял большие требования к дворянству, стремясь очистить его от пороков, приблизить к идеалу.
Уподобляя общественную систему человеческому телу, Сумароков писал: «Телу потребна глава, здоровье всех членов и душа; обществу потребна верховная власть. Все должности и науки земледелец питает, солдат защищает, ученый просвещает... Достойны ободрения все труждающиеся к пользе отечества и рода человеческого. И достойны только презрения одни тунеядцы». При этом он ставил на первое место личные достоинства дворян, а не простую принадлежность к сословию: «Честь наша не в титлах состоит, тот сиятельней, кто сердцем и разумом сияет, тот превосходительней, который других людей достоинством превосходит, и тот болярин, который болеет об отечестве».
В полемическом запале он поставил рядом дворян и крестьян, объявив, что «земледелие не воровство, не грабительство, но почтенное упражнение. Пращур боярина отдан на съедение червям и в прах превратился. Пращур крестьянина также». В статье «Четыре ответа» (1759, июнь) Сумароков с большим ядом описывал фигуры торговцев и чиновников (подьячих), которым противопоставлял дворян по личным достоинствам, которые пекутся о благополучии Отечества. Напротив: бюрократизм повинен в том, что к власти лезут люди из «низов».
Практически вся середина XVIII века для русской литературы ознаменовалась серьезной и чрезвычайно напряженной литературной борьбой, главное место в которой занял конфликт между Тредиаковским и Сумароковым. Результаты этого конфликта оказались чрезвычайно продуктивными, в ходе борьбы возникли новые литературные жанры - первые русские комедии и пародии на индивидуальный стиль, а также литературная критика как таковая. Личный и творческий конфликт Тредиаковского и Сумарокова вызревал исподволь с начала 1740-х годов и перешел в открытую фазу в 1748-м. Последнее было связано с изданием трагедии «Хорев», означавшим притязания Сумарокова на полностью самостоятельную позицию в русской литературе. Сумароков тем самым отходил от роли модного светского стихотворца - каким в свое время был и Тредиаковский - и претендовал на создание программного произведения в одном из ключевых жанров классицизма. Не случайно современники впоследствии называли его «российским Вольтером и Расином». Хотя до нас не дошли отзывы Ломоносова и Тредиаковского на «Хорева» времени его создания и первой публикации, нет сомнений, что они были недоброжелательными; Сумароков был поставлен перед необходимостью защищать как свое творение, так и стилевые и политические притязания.
Первый поэтический спор Тредиаковского, Ломоносова и Сумарокова прошел в 1743-1744 годах, главным свидетельством чего стала небольшая книжка «Три оды парафрастические псалма 143, сочиненные чрез трех стихотворцев, из которых каждой одну сложил особливо». Первое в России поэтическое состязание стало одновременном дискуссией о семантике стихотворного размера в условиях, когда классицистская традиция, прикрепляющая семантику к определенному размеру, еще только формировалась.
Летом 1743 года трое писателей встретились и обсудили проблему: Тредиаковский в своем «Способе...» 1735 года утверждал, что героический стих должен быть непременно хореическим, Ломоносов в «Письме о правилах российского стихотворства» принял мысль о соотнесенности метра, жанра и семантики, но одический стиль связывал с ямбом. Далее Тредиаковский сообщил, что метр изначально не определяет семантики, а одический или элегический стиль зависит от используемой системы образов и лексики. Ломоносов с ним не согласился, ибо полагал, что метру свойственна особая ритмическая интонация, Сумароков примкнул к нему.
Рациональные аргументы не устраивали обе стороны, поэтому вместо обмена контраргументами Сумароков предложил поэтам сочинить одическое переложение из Псалтири, причем сам Сумароков и Ломоносов должны были сделать его ямбом, а Тредиаковский хореем. То есть, если недостаточно индивидуальной эстетической оценки стихотворца, судьей должен был выступить «свет». Оды были напечатаны анонимно, но Тредиаковский написал к изданию предисловие, в котором привел суть спора и славянский текст псалма. Тираж составил 500 экземпляров, из которых 200 печаталось за счет Академии наук для продажи и 300 - за счет авторов. Главной их задачей было повысить эстетическое качество словесного переложения, в результате Тредиаковский применил амплификацию - то есть словесное распространение, его ода состояла из 130 строк; у Ломоносова - 60, у Сумарокова - 66. Данный спор не кончился ничем, поскольку все трое признали друг друга равноправными в «согласии разума».
В 1748 году Сумароков издал трагедию «Гамлет» и две «Эпистолы», последние были насыщены личными выпадами и против Тредиаковского, и против Ломоносова. В стихах 21-44 «Эпистолы» прямо говорилось, что в России нет хороших писателей, а сверх того, содержались прямые издевательства по адресу орфографической реформы Тредиаковского. Насмешки над Ломоносовым пояснялись его попыткой навязать российскому красноречию чужеродную традицию, а переводческая деятельность Тредиаковского названа неудачной, высокопарной, пустой и невнятной.
Прохождение «Гамлета» и «Эпистол» через академическую цензуру вызвало к жизни совершенно новый институт рецензирования, что не имело прецедентов в тогдашней русской культуре. При этом Тредиаковскому на «освидетельствование» рукописи Сумарокова было дано 24 часа, после чего он был обязан передать ее Ломоносову; обе рецензии были датированы 10 октября 1748 года. Через пару дней история повторилась с «Двумя эпистолами», причем отзывы Ломоносова были уклончивыми и двусмысленными, он не хотел конфликтовать с Сумароковым, имевшим высоких покровителей. Тредиаковский, с его взрывным темпераментом, тем самым подставил себя под удар ответной критики и начальственного гнева; Сумароков явно не хотел идти на примирение и даже заключил с Ломоносовым тактическое соглашение.
В 1750 году «Две эпистолы» с добавленным четверостишием, содержащим грубые выпады против Тредиаковского, вышли из печати. Василий Кириллович смог ответить на это рядом выпадов в предисловии к готовящемуся к изданию переводу «Аргениды» Барклая и в результате был вынужден убрать их при наборе текста.
В том же 1750 году Сумароков издал первую русскую комедию «Тресотиниус», также имевшую явно антитредиаковскую направленность, а Василий Кириллович явно опознавался современниками в образе жениха-педанта. По тексту комедии было разбросано множество намеков на творческую манеру Тредиаковского, особенности его стиля; много скрытых цитат из «Езды в остров Любви» и «Разговора об ортографии».
В ответ весной 1750 года Тредиаковский создал пространное «Письмо от приятеля к приятелю» - первый образец русской литературной критики. Несмотря на многочисленные личные выпады, критика эта носит научный, стиховедческий и литературоведческий характер и касается всего творчества Сумарокова. Собственно, критика «Тресотиниуса» началась с констатации нарушения законов жанра (классицистских с четким членением и наличием завязки, кульминации и развязки) и театральных «регулов», а потому «комедия сия недостойна имени комедии».
Критика нелогичности сюжета и жанровых несоответствий приводит Тредиаковского к заявлению о неоригинальности произведений Сумарокова вообще и его творческой ограниченности. Все суждения Василия Кирилловича - констатирующие, а не оценочные, иными словами, он активно и сознательно пользовался литературоведческими приемами. Самым ярким примером этого подхода явился разбор трагедии «Хорев», помещенный далее. Поскольку в те времена особое внимание уделялось грамматической критике художественных произведений, Тредиаковский использовал методы, уже примененные против него Сумароковым. Он уличал его в неправильном использовании падежей и родов, наиболее часто прибегая к семантической критике, обращая внимание на неправильное словоупотребление. Критикуя Сумарокова с социолингвистической позиции, то есть обвиняя его в использовании «площадных» выражений, он лишь использовал методы и ярлыки, усвоенные им из французской полемики. Не будучи дворянином, Тредиаковский выдвигал на первый план ученость и историческое знание и противопоставлял их аристократической элите, за которую Сумароков ратовал и которую даже концептуализировал по типу европейского рыцарства.
Победителем в литературной войне 1748-1750 годов оказался Сумароков, сам Тредиаковский подвергся еще одному осмеянию в новой комедии Сумарокова «Чудовищи», быстро написанной в середине 1750 года. Обе комедии Сумарокова были поставлены на сцене придворного театра в присутствии императрицы Елизаветы Петровны, наследника престола Петра Федоровича и его супруги - будущей императрицы Екатерины. Тредиаковский превратился в посмешище при дворе, что сыграло крайне неблагоприятную роль в его дальнейшей жизни и карьере. Вполне возможно, что отношение к нему и его «Телемахиде» со стороны Екатерины Алексеевны закладывалось уже во время «литературной войны» и во многом определялось насмешками Сумарокова. Тредиаковский оказался отвергнут элитарным обществом, его место в современной ему филологии и критике занял Ломоносов, а в поэзии и драматургии - Сумароков.
Противостояние Сумарокова и Ломоносова было многоплановым. В основе их литературного конфликта лежало неприятие Сумароковым ломоносовской эстетики, которая противоречила его рационалистической установке. В полемике Сумароков ссылался на трактат Лонгина «О высоком» (в переводе Буало), используя пассажи, в которых осуждаются «надутость», стремление «превзойти великость», «всегда сказать нечто чрезвычайное и сияющее», осуждается «жар не во время», излишняя «фигурность» речи, метафоризм и т. д. - во имя «естественности».
В статье «О разности между пылким и острым разумом» Сумароков объявляет, что «острый разум состоит в проницании». Этим он противостоял Ломоносову, который остроумием называл способность быстро охватывать воображением целые ряды представлений, вольный полет фантазии, дополненный «рассуждением». По Сумарокову это не что иное, как «пылкий разум», при котором и без «острого разума» поэт «набредит» и «бредом своим себе и несмысленным читателям поругание сделает». Еще более резок Александр Петрович был в частных письмах, в которых прямо именовал данные пассажи ломоносовской «Риторики» доказательством сумасшествия Михаила Васильевича.
Поэтические споры прямо переходили в споры филологические, поскольку в эпоху становления русского литературного языка поэтические нормы были неотделимы от грамматических. И в поэтике и в грамматике ставились вопросы образования литературного языка, вопросы о нормах языка и об оправдании этих норм. Поэты были созидателями языка, а языковеды - критиками и теоретиками поэзии. И те и другие вопросы смыкались в проблематике языковой политики и вызывали сходные споры. И Тредиаковский, и Ломоносов, и Сумароков работали как в области литературоведения, так и в области языковедения. Сумароков постоянно теснейшим образом связывает и переплетает высказывания о языке, как таковом, и о поэзии. Ожесточение, с которым Сумароков нападает на грамматику Ломоносова, понятно при учете всей борьбы его против поэтической и языковой практики его литературного противника.
Не случайно, что в первом разборе од Ломоносова от 1747 года Сумароков особое внимание уделял семантике и принципам словоупотребления. Сумароков последовательно осуждал всякое отклонение от привычного - по его мнению, единственно допустимого - значения слов, индивидуальные метафоры или даже метонимию. Для Сумарокова слово - своего рода научный термин; изменение его единственного значения - даже в интересах выразительности - расценивалось Сумароковым как нарушение правильности грамматического характера. Отрицал он и сравнения, нарушающие принцип логического подобия обоих сравниваемых элементов.
В дальнейшем оды Ломоносова стали предметом язвительного осмеяния в пародиях Сумарокова («Оды вздорные»). По сообщению Штелина, Сумароков отозвался на смерть Ломоносова одной фразой: «Угомонился дурак и не будет более шуметь».
Стремление унизить Ломоносова не оставило Сумарокова и спустя девять лет после его кончины, в 1774 году. Если четвертью века ранее Ломоносов сравнивался им с Пиндаром, то в примечаниях к изданию IV олимпической оды, Сумароков отрицает сходство Ломоносова с Пиндаром, который «порывист, но всегда приятен и плавен; порывы и отрывы его ни странны, ни грубы, ни пухлы... Многие наши одописцы не помнят того, что они поют, и вместо того говорят, рассказывают и надуваются; истребите, о музы, сей несносный вкус и дайте познавать писателям истинное красноречие и наставьте наших пиитов убегати пухлости, многоглаголания, тяжких речений».
В ходе «литературной войны» Ломоносова, Сумарокова и Тредиаковского к 1750 годам вокруг Александра Петровича сложился круг поклонников и подражателей, которые по мере сил участвовали в конфликте. После начала издания в 1755 году журнала «Ежемесячные сочинения» Сумароков возглавил отдел поэзии, в котором начали публиковаться его последователи и ученики - М. Херасков, С. Нарышкин, А. Нартов, А. Ржевский, И. Елагин (публиковавший прозаические переводы поэтических произведений) и другие.
После начала издания в 1759 году «Трудолюбивой пчелы» Сумароков предпринял усилия для консолидации своих последователей, журнал сделался организационной структурой для формирования школы. Среди его постоянных авторов выделялись С. Нарышкин, А. Ржевский, А. Нартов, А. Аблесимов, Е. Сумарокова - дочь - и другие. После закрытия издания, в 1760 году при Московском университете было начато печатание журнала «Полезное увеселение», редакция которого наполнила понятие литературной школы новым содержанием: теоретическое и стилевое единство явно превалировало над личными отношениями с идейным вдохновителем. Главным редактором и вдохновителем этого журнала стал М. Херасков, который привлек к работе свою супругу Е. Неронову, И. Богдановича, С. Домашнева, В. Майкова и многих других. По определению Г. Гуковского, журнал целиком придерживался сумароковского направления.
Второй выпуск «Полезного увеселения» открывался поэтическим состязанием Ломоносова и Сумарокова - это были переводы оды Ж. Б. Руссо «На счастие», причем имена переводчиков были даны так, чтобы читатели могли угадать конкретное авторство только по стилю и манере. Более произведений Ломоносова в журнале не печаталось, Сумароков же за два с половиной года, пока издание выпускалось, опубликовал несколько притч. В преемнике «Полезного увеселения» - журнале «Свободные часы» - Сумароков также публиковался. Кроме того, в 1760-м году Александр Петрович Сумароков участвовал в поэтическом турнире с сотрудниками редакции - А. Нартовым и Кариным.
Единство сумароковской школы было недолгим: после прекращения в середине 1760-х годов изданий херасковских журналов поэты не стали продолжать полемики, которая велась в предшествующем десятилетии. После кончины Ломоносова в 1765 году исчезла и формальная причина для борьбы.
Важнейшим фокусом для сумароковской школы стало творчество самого Александра Петровича и тезис об абсолютной его ценности, в том числе в отдельных мотивах. Классицистская традиция подражания эталонным образцам нашла здесь свое применение на почве русской литературы.
В августе 1773 года Сумароков уехал в Петербург, в котором прожил до января 1775 года. Преимущественно он занимался изданием своих сочинений, в том числе полного переложения Псалтири, и постановкой своих последних пьес в Придворном театре.
Из-за многочисленных конфликтов и переживаний Сумароков постоянно страдал ипохондрией и постепенно стал слепнуть, с 1773 года практически все его рукописи и письма принадлежали секретарю Л. И. Попову. Еще в июле 1773 года П. А. Демидов начал процесс против Сумарокова из-за долгов, были описаны его дом и имущество. В 1774 году заимодавцы не выпустили его из Петербурга. Неоднократные обращения к Григорию Потемкину не возымели действия, и пришлось распродавать библиотеку для покрытия наиболее срочных долгов.
Александр Сумароков умер всеми забытый 1 (12) октября 1777 года в Москве. В «Московских ведомостях» было напечатано объявление о его кончине с эпитафией Майкова, а подробный некролог в «Санкт-Петербургском вестнике» увидел свет только в 1778 году. По преданию, на похоронах были только московские актеры, за счет которых погребли поэта.
Могила Сумарокова на кладбище Донского монастыря не была отмечена памятником, и место захоронения потерялось уже в начале XIX века. Существующий памятник был установлен лишь в 1951 году.
Архив Сумарокова был полностью утрачен после его кончины. Его рукописями, по-видимому, пользовался Н. И. Новиков, который в 1780-1781 и 1787 годах издал в 10 частях «Полное собрание всех сочинений» Сумарокова. Состав издания не подвергался критической проверке, существует предположение, что в разделе песен и эпиграмм были опубликованы произведения, не принадлежащие Сумарокову.
Некоторые его прижизненные издания, неизвестные Новикову, были выявлены уже библиографами XX века. Полное собрание номеров «Трудолюбивой пчелы» были переиздано в одном 800-страничном томе в 1780 году и в таком виде вошло в арсенал русской культуры. Все стихотворные трагедии Сумарокова были переведены на французский язык, издавались еще при жизни драматурга в Петербурге, а в 1801 году двухтомное издание в переводе Поппадопуло увидело свет в Париже.
В 1807 году к 90-летию Сумарокова Академия Российская почтила в торжественном собрании его память «похвальным словом», прочитанным его другом И. А. Дмитревским.
Отношение современников к Сумарокову исчерпывающим образом было выражено М. Херасковым в «надписи» под портретом, которым открывалось полное собрание сочинений 1781 и 1787 годов:
Изображается потомству Сумароков,
Парящий, пламенный и нежный сей творец,
Который сам собой достиг Пермесских токов,
Ему Расин поднес и Лафонтен венец.
Ввиду быстрого распространения романтизма в России и изменения языковых и культурных предпочтений, сочинения Сумарокова быстро устарели, и в XIX веке их собрание не переиздавалось. Две трагедии («Хорев» и «Синав и Трувор») и комедия «Опекун» были опубликованы в XIV выпуске «Русской классной библиотеки» под редакцией А. Н. Чудинова в 1893 году и переизданы в 1916 году. Избранные трагедии и стихотворения публиковались в сборниках «Библиотеки поэта» в 1935 году и в сборнике «Русская литература XVIII века». Только в 1957 году в большой серии «Библиотеки поэта» увидел свет том избранных сочинений Сумарокова, а который вошли образцы всех жанров, в которых он работал, включая переводы.
Несмотря на то, что произведения Сумарокова были практически забыты, высокая оценка его роли в становлении русского языка и литературы поддерживалась всеми поколениями потомков. В этом плане выделялась позиция молодого Пушкина в стихотворении «К Жуковскому» (1816), который резко негативно отнесся к его творчеству, хотя позднее несколько смягчил оценки.
Личная жизнь Александра Сумарокова:
Первая жена - Иоганна Христина Балк (1723-1769), камер-юнгфер великой княгини Екатерины Алексеевны. Женился на ней 10 ноября 1746 года. В браке с ней прожил 20 лет и имел от нее двух дочерей - Екатерину и Прасковью.
Вторая жена - Вера Прохорова.
В 1766 году он разошелся с первой женой и вступил в фактический брак с дочерью своего кучера Верой Прохоровой, от которой имел сына и дочь. Обвенчались они только в 1774 году, после того, как императорским указом дети Сумарокова были признаны законными и получили дворянство. В это же время происходил раздел имущества после смерти отца, из-за чего Александр Петрович рассорился со всеми родственниками. Первое пребывание в Москве продлилось до 1768 года. Мать - Прасковья Ивановна - обратилась к императрице лично, и Высочайшим указанием Сумароков был вынужден просить прощения у родных. В 1767 году против Сумарокова начал дело его зять (супруг покойной сестры) А. И. Бутурлин, на которого сам Александр Петрович подал в Петербург челобитную, явно окрашенную в сатирические тона.
Вера Прохорова умерла 1 мая 1777 года. Сумароков очень переживал ее смерть, в одном из писем, датированных сентябрем 1777 года, он утверждал, что «плакал непрестанно двенадцать недель». Чтобы не лишать прав на наследство прижитых с нею детей, Сумароков срочно обвенчался с племянницей жены Еленой Гавриловной. 29 сентября прошел аукцион, на котором были проданы дом писателя и остатки его библиотеки.
Характер Александра Сумарокова:
По отзывам и воспоминаниям современников, Сумароков был тяжелым в общении и малоприятным в личностном плане человеком. Внешность его описывали следующим образом: он был невысокого роста, с рыжими волосами, лицо со следами оспы; когда волновался, его черты искажал нервный тик. В речах он был остроумен и мог удачно шутить. До конца жизни он следил за модой и щегольски одевался, что, по-видимому, не соответствовало его манерам и поведению и вызывало насмешки Д. И. Фонвизина. Отличаясь буйным темпераментом, он крайне нервно реагировал на все внешние раздражители как бытового, так и политического плана; причем отличался чрезвычайным самолюбием и быстро впадал в гнев, доходя до неистовства. Опубликованные Н. Тихонравовым документы, относящиеся к 1769 году, свидетельствуют, что Сумароков мог позволить себе избить или выпороть чужого слугу, который доставил ему неприятное письмо. Из-за темперамента Сумароков рассорился решительно со всеми родными, мать даже предала его проклятию и не пускала к себе домой; в жалобе, адресованной императрице, она характеризовала сына как «развратного во нраве и неистового».
Александр Сумароков безалаберно относился к хозяйству и доходам. Обретя высокие чины, он получал большое жалованье; его произведения печатались за казенный счет. После раздела семейного имущества в 1766 году он получил 300 душ крепостных, не считая более 2000 рублей годового пенсиона, но пользовался устойчивой репутацией расточителя. Это подчеркивалось постоянными жалобами на безденежье в письмах и непрестанными просьбами дать взаймы; в результате долги привели поэта к полному разорению.
Сочинения Александра Сумарокова:
Притчи Александра Сумарокова : Книга первая. - СПб, 1762;
Трудолюбивая пчела : Вторым тиснением. - В Санктпетербурге : При Императорской Академии наук, 1780;
Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе покойнаго действительнаго статскаго советника, ордена св. Анны кавалера и Лейпцигскаго ученаго собрания члена, Александра Петровича Сумарокова / Собраны и изданы в удовольствие любителей российской учености Николаем Новиковым, членом Вольнаго Российскаго собрания при Имп. Московском университете. - 2-е изд. - М. : Унив. тип., у Н. Новикова, 1787. - Т. 1;
Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе покойнаго действительнаго статскаго советника, ордена св. Анны кавалера и Лейпцигскаго ученаго собрания члена, Александра Петровича Сумарокова / Собраны и изданы в удовольствие любителей российской учености Николаем Новиковым, членом Вольнаго Российскаго собрания при Имп. Московском университете. - 2-е изд. - М. : Унив. тип., у Н. Новикова, 1787. - Т. 2;
Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе покойнаго действительнаго статскаго советника, ордена св. Анны кавалера и Лейпцигскаго ученаго собрания члена, Александра Петровича Сумарокова / Собраны и изданы в удовольствие любителей российской учености Николаем Новиковым, членом Вольнаго Российскаго собрания при Имп. Московском университете. - 2-е изд. - М. : Унив. тип., у Н. Новикова, 1787. - Т. 3.;
Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе покойнаго действительнаго статскаго советника, ордена св. Анны кавалера и Лейпцигскаго ученаго собрания члена, Александра Петровича Сумарокова / Собраны и изданы в удовольствие любителей российской учености Николаем Новиковым, членом Вольнаго Российскаго собрания при Имп. Московском университете. - 2-е изд. - М. : Унив. тип., у Н. Новикова, 1787. - Т. 4;
Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе покойнаго действительнаго статскаго советника, ордена св. Анны кавалера и Лейпцигскаго ученаго собрания члена, Александра Петровича Сумарокова / Собраны и изданы в удовольствие любителей российской учености Николаем Новиковым, членом Вольнаго Российскаго собрания при Имп. Московском университете. - 2-е изд. - М. : Унив. тип., у Н. Новикова, 1787. - Т. 5;
Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе покойнаго действительнаго статскаго советника, ордена св. Анны кавалера и Лейпцигскаго ученаго собрания члена, Александра Петровича Сумарокова / Собраны и изданы в удовольствие любителей российской учености Николаем Новиковым, членом Вольнаго Российскаго собрания при Имп. Московском университете. - 2-е изд. - М. : Унив. тип., у Н. Новикова, 1787. - Т. 6;
Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе покойнаго действительнаго статскаго советника, ордена св. Анны кавалера и Лейпцигскаго ученаго собрания члена, Александра Петровича Сумарокова / Собраны и изданы в удовольствие любителей российской учености Николаем Новиковым, членом Вольнаго Российскаго собрания при Имп. Московском университете. - 2-е изд. - М. : Унив. тип., у Н. Новикова, 1787. - Т. 7;
Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе покойнаго действительнаго статскаго советника, ордена св. Анны кавалера и Лейпцигскаго ученаго собрания члена, Александра Петровича Сумарокова / Собраны и изданы в удовольствие любителей российской учености Николаем Новиковым, членом Вольнаго Российскаго собрания при Имп. Московском университете. - 2-е изд. - М. : Унив. тип., у Н. Новикова, 1787. - Т. 8;
Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе покойнаго действительнаго статскаго советника, ордена св. Анны кавалера и Лейпцигскаго ученаго собрания члена, Александра Петровича Сумарокова / Собраны и изданы в удовольствие любителей российской учености Николаем Новиковым, членом Вольнаго Российскаго собрания при Имп. Московском университете. - 2-е изд. - М. : Унив. тип., у Н. Новикова, 1787. - Т. 9;
Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе покойнаго действительнаго статскаго советника, ордена св. Анны кавалера и Лейпцигскаго ученаго собрания члена, Александра Петровича Сумарокова / Собраны и изданы в удовольствие любителей российской учености Николаем Новиковым, членом Вольнаго Российскаго собрания при Имп. Московском университете. - 2-е изд. - М. : Унив. тип., у Н. Новикова, 1787. - Т. 10;
Сумароков А. П. Избранные произведения / Вступ. ст., подг. текста и прим. П. Н. Беркова. - Второе изд. - Л. : Советский писатель, 1957.
последнее обновление информации: 29.08.2022