Леонид Слуцкий и сборная России: «Мы говно»
Бывший главный тренер сборной России Леонид Слуцкий извинился перед болельщиками и оценил игру команды на Евро-2016.
Бывший главный тренер сборной России по футболу дал большое интервью Юрию Дудю из sports.ru, в котором рассказал об игре сборной на Евро-2016, о провальном выступлении и об оценках, которые дали своей игре сами футболисты.
– Вы можете вспомнить, как провели ночь c 20 на 21 июня?
– Ко мне в номер постучала группа игроков. До девяти утра мы обсуждали то, что произошло.
– Это были только игроки ЦСКА?
– Нет, не только.
Те, кто там был, то есть футболисты и я, четко осознавали свой уровень. Мы все в один голос произнесли фразу: «Мы говно». Эту данность надо принять, потому что это важная точка отсчета. Как у алкоголиков. Признать: да, я алкоголик – это самое основное, чтобы началось лечение. И когда во всех американских фильмах кто-то говорит:
«Здравствуйте, я Марк Уэлблтон, я алкоголик», нам кажется, что это банальщина. А на самом деле это самое сложное.
К сожалению, не у всех игроков сборной случилось такое признание. Хотя признание важное – мне кажется, оно может позволить двигаться, пусть не очень быстро, но вперед.
– Когда вы прилетели в Москву, прямо в аэропорту игроков кололи вопросом: «Вам стыдно?». В тех декорациях это выглядело странновато, но в более спокойной обстановке я повторю вопрос. Вам стыдно за Евро-2016?
– Да, конечно, стыдно.
Есть группа людей, которые всегда будут критиковать – где-то справедливо, где-то не очень. Это интервью я даю не для них. Есть группа людей, которая большинство процессов и так адекватно воспринимает. А есть еще третья группа, которой хочется понять, что происходит в российском футболе, но есть недостаток информации. Это интервью – скорее, для третьей группы. И в нем я попытаюсь объяснить, за что именно мне стыдно.
Итак, когда собралась национальная сборная, понятно, что у нас был очень короткий период подготовки. С первого дня сборов до первой контрольной игры – ровно семь дней. Поэтому мне хотелось совместить, как оказалось, несовместимые вещи.
Ты понимаешь, за счет чего можешь быть конкурентоспособен на таких турнирах. Например, за счет суперзвезд – но у нас их нет. Остается: 1. тактика, 2. уровень готовности, 3. характер.
Мы начали работать над тактикой – большое количество и теоретических, и практических занятий. И тут была первая ошибка. Я был уверен, что тот материал, который преподношу игрокам, они усвоят гораздо быстрее. Я думал, что какой-то совместный опыт у нас был – пусть короткий, на два-три дня, но все же. Даже когда мы выглядели более или менее системно по части оборонительных действий, какие-то зоны все равно выпадали, срывались – я объясняю это тем, что не успел донести до игроков все, что хотел. Я думал, что это пройдет быстрее.
Вторая ошибка. Мы понимали, что должны выглядеть очень хорошо двигательно – потому что каких-то других очевидных преимуществ у нас нет. Для этого был дан пятидневный период с условно тяжелым уровнем интенсивности. Как выяснилось, не все смогли на этом уровне интенсивности работать. Когда определенная группа футболистов в этом цикле стала откровенно выпадать, я понял, что модель игры, которая была у нас в отборочных матчах и которую я планировал использовать на Евро – большое количество позиционных атак, игра центральной тройки, большой контроль мяча, высокие крайние защитники – это не работает.
– Стали выпадать – это что значит?
– Они просто поплыли. Была группа игроков, которая не выдержала нагрузку. То ли состояние изначальное было неважным – хотя мы сделали все тесты, то ли кто-то не привык работать в таком режиме, то ли кто-то эмоционально перегорел. Хотя у нас была одна из самых возрастных команд, даже у людей 88 года рождения – Смольникова, Мамаева, Дзюбы – это был первый форум. И прогнозировать, как человек себя поведет в новой ситуации, довольно сложно.
Так вот, когда по тренировочной работе и по контрольным матчам я понял, что изначальный вариант не очень получается, и родилось знаменитое КоСмоДзю. Я понял, что мы должны переформатироваться. Это должна быть очень мобильная средняя линия: Кокорин, Смолов, Шатов, Головин, которые создают высокий уровень динамики. Это большое количество отборов. Это вылетание в быстрые атаки. Это частое использование Дзюбы со сбросами, а под него должны были подстраиваться Смолов и Кокорин. Мы стали активно нарабатывать такой вариант игры. Понятно, что этот вариант очень энергозатратен, он требует большой работы в опорной зоне, он требует, чтобы фланговые игроки участвовали в оборонительных действиях – у того же Смолова после матча с Англией было больше всего отборов в команде.
Прогноз, что люди спокойно выдержат такой уровень нагрузки, не сработал. Такой уровень нагрузки применяется в ЦСКА, мне казалось, что он удобоварим и применим. Поэтому план не до конца удался.
Если кто-то запутался, повторю. Первая ошибка – мы не до конца освоили тактику. Второе – мы не имели глобального преимущества функциональной готовности. Перехожу к третьему моменту.
После двух первых игр у меня возникла мысль, что мы переходим к более атакующему варианту; что физическое состояние точно стабилизировалось – даже у тех, у кого оно было неважным – потому что это была уже третья игра турнира; что здесь важны не столько тактические устои, сколько уровень людей, более ориентированных на атаку. Ну и главное – характер. Именно тут мы приходим к вашему вопросу про «стыдно».
За первые две ошибки мне не стыдно – это ошибки, но не повод для стыда. А вот изменить игру в третьем матче и получить команду, где восемь человек вообще не вступали в отбор… Где игроки не добегали в зоны, где бросали единоборства… У нас возникли проблемы с характером, мотивацией и самоотдачей в самом важном матче жизни для ребят как для футболистов, а для меня как тренера – вот за это, собственно говоря, и стыдно. Самая частая претензия болельщиков: «Да, не хватает мастерства, вы не играете в топ-лигах. Но вы бегайте, вы боритесь». За то, что в матче с Уэльсом не было этого «бегайте и боритесь», мне и стыдно.
Впрочем, я убежден: даже если все получилось бы так, как мы планировали, даже если бы не было травм, максимум, на который мы могли рассчитывать, это быть Словакией. Вышли бы с третьего места и проиграли бы Германии. Никто не снимает с себя ответственности, я признаю, что виноват. Признаю, что между выходом из группы и невыходом есть огромная разница. Но даже не собираясь отмазываться, я задаюсь вопросом, почему же этого характера и самоотдачи не было в самой важной игре.
– Почему же?
– Потому что эти вещи формирует среда. Ты не можешь лежать сутками на диване, а потом выйти и сказать: вот щас я проявлю характер! Это каждодневная борьба за место в основном составе. Это ежедневная борьба через тренировки за выход на футбольное поле. Это высочайший уровень конкуренции в клубах. Это игры на самом высоком уровне напряжения, которые ты должен проводить каждую неделю, а лучше – два раза. К сожалению, этого не происходит. Один из самых харАктерных ребят в сборной – Артем Дзюба; если бы он каждый день конкурировал с Рондоном, притом что он может это делать, был бы еще сильнее. И каждый был бы сильнее, если бы ему не было гарантировано место в стартовом составе, только потому что он более качественный россиянин. И соответственно уровень напряжения каждой игры был бы другим – я и про антураж, и про давление: матч чемпионата России нельзя сравнить с матчем на чемпионате Европы. Получается, что многие футболисты много лет не проявляют характер, просто потому что в этом нет никакой необходимости. И это не их вина. Вина была бы, если бы Рондон просто выиграл конкуренцию у Дзюбы, а Дзюба плюнул и стал сидеть на скамейке.
Если у тебя полный погреб картошки, зачем тебе ее идти копать? Причем она у тебя есть с первого дня, ты родился – и сразу полный погреб. Все вспоминают про поколение Евро-2008. Но как раз оно воспитывалось без лимита, в условиях жесточайшей конкуренции. Когда у тебя не было картошки, ты ее выкопал, она у тебя сегодня есть, но ты знаешь процесс и автоматически продолжаешь ее копать – просто потому что ты к этому привык. Человек, который рождается при полном погребе, никогда не будет ее копать… Есть целая плеяда выращенных лимитом игроков, которые настолько гарантировано имеют место в основном составе, настолько гарантированно имеют все жизненные блага, что им не надо копать картошку. И когда вдруг в ней появляется нужда, они думают: если надо – я пойду и выкопаю. Нет. Только через борьбу и ежедневную работу.
Все искусственное хуже натурального. Оно не такое качественное, не такое полезное.
Я вспоминаю, как после чемпионата мира-2002 у Владимира Бесчастных, глубоко мною уважаемого, спрашивали, почему мы не вышли из группы. Он начал говорить: надо заниматься развитием детского футбола и прочее. Хотя его по сути спрашивали о другом: почему он не забил с трех метров японцам и из-за этого сборная не вышла дальше? Я ни в коем случае не увожу разговор на другую тему. Я признаю свои ошибки. Я несу за них ответственность. Я искренне извиняюсь перед болельщиками – прежде всего за то, что команда, которой я руководил, не смогла проявить характер и волевые качества. Мне ужасно стыдно и ужасно неудобно. Это чувство, которое меня гложет.
И я хочу сказать, что я такой не один. Большая часть игроков сборной испытывает те же чувства. Ощущения стыда и невыполненной работы у них гораздо больше, чем то отношение к болельщикам, которое показали отдельные игроки.
Обвинять в чем-то футболистов я не хочу. Я говорю не про них, а про систему. Вот если вы можете каждый день работать на 30 процентов, но получать при этом 100 процентов зарплаты – вы будете работать хотя бы на 50 процентов?
– Не буду.
– Ну вот. Хотя естественно, есть исключения. Есть поколение футболистов – да, оно чуть старше – которое копает картошку, даже если она не копается, даже если там – бетон. Как Вася Березуцкий, который выходит с вот таким голеностопом, с разрывом трех связок, но все равно играет. Он получил травму в товарищеском матче с Сербией и все три игры на Евро провел с серьезнейшим повреждением, он до сих пор не работает в общей группе, хотя прошло черт знает сколько времени. Есть те, кто ведет себя иначе. Но еще раз – я никого не обвиняю. Это, что называется, порода.
***
– Давайте о деталях. Зачем вы упорно ставили всех трех форвардов сразу? Кокорин – ок, он у вас в сборной играл на фланге и раньше, иногда это было прямо здорово. Но Смолов? Он же всегда на фланге сильно хуже.
– Смолов в «Краснодаре» только последние 13 туров играл центрального нападающего. Все остальное время он играл как раз в левой зоне – единственным форвардом был Ари. Играя нападающего, он забил 13 мячей; играя слева – 7. Но из 13 он забил 7 в двух матчах. Если мы уберем эти 7, получится не такая большая разница в эффективности. Это во-первых. Во-вторых, Смолова никто не заставлял играть флангового игрока. Вы помните момент со словаками, когда он во втором тайме бил с 10 метров левой ногой? Он же бил не с фланговой зоны. Еще эпизод, когда он бил Англии. При обороне он, да, садился в левую зону. Но при атаке он выдвигался под Дзюбу. На Дзюбу должны были идти передачи, он должен был сбрасывать, и Смолов с Кокориным как дистанционные форварды должны были открываться, получать мяч в этих зонах, подбирать отскоки. То есть он играл на-па-да-ю-ще-го, который при-от-бо-ре передвигался в левую зону.
Еще момент, его мало кто вспоминает. Второй тайм товарищеского матча с Чехией Смолов провел единственным форвардом, а под ним был Мамаев. То есть эта связка в сборной была опробована. Не говорю, что они виноваты, но это был худший тайм, который мы провели из всех четырех контрольных таймов. Да, Смолову удобнее играть, когда вся игра заточена под него. Но так у всех. Когда футболист говорит, что в команде была не так построена тактика, на самом деле это значит: надо было выпускать меня и всю игру вести через меня.
– Тогда другое: зачем выпускать всех троих одновременно? Почему кого-то из них не оставить для усиления атаки по ходу матча? Не пошло у Дзюбы – выпустили во втором тайме свежего Смолова. Или наоборот.
– На мой взгляд, тренер должен выбирать на игру сразу оптимальный вариант. Потому что усиление может не понадобиться – ты можешь вести в счете. Потому что может понадобиться усиление в обороне. Потому что кто-то может получить травму. Ты никогда не знаешь, как ты перестроишь игру. Поэтому если у тебя есть безальтернативная группа атаки, которая выглядела лучше остальных, ты ставишь их с первых минут, а варианты рассматриваешь другие.
Например, в центральную зону выходит футболист: Мамаев, Широков или Иванов => Шатов сваливается налево => если с игры снимаем Дзюбу, на его место идет Смолов; если снимаем Кокорина – на его место переходит Смолов.
Это тоже вариант усиления игры. Необязательно менять нападающего на нападающего.
– Шатов играл в центре. Почему? Он сам говорил, что слева ему удобнее.
– Если мы послушаем, кому где удобнее… А если мы еще у Игоря Акинфеева спросим, как ему удобнее, он скажет: в восемь защитников в стартовом составе, причем чтобы они все встали в лицевую линию. Еще раз: увидев состояние определенной группы игроков, приняв решение, за счет чего мы играем – за счет высокого уровня мобильности игроков – я и определил такой состав. Кокорин, Смолов, Шатов, Головин как раз и давали эту мобильность. Когда ты строишь принципиально другую модель – из-за травм Дзагоева и Денисова, из-за не лучшего физического состояния игроков – ты не можешь выбирать какие-то полуварианты. Шатов с его объемом работы мог легко сваливаться во фланговые зоны, помогать во взаимодействии с крайними защитниками. Плюс в матчах высокого уровня в чистом виде получить мяч между зонами сейчас практически невозможно – это надо подобрать, вступить в отбор, отобрать, прочитать. За счет своего невероятного уровня мобильности Шатов это может делать. Поэтому он и был выбран на эту позицию.
– Марек Гамшик забил свой гол, когда его не успел накрыть Шатов. Не успел – потому что, пока словаки разыгрывали угловой, он отбивал пять Головину. Почему такое произошло?
– Могу вам назвать свою систему ценностей. В ней первый гол, который мы пропустили от Словакии, гораздо более болезненный, чем второй. Что такое гол Гамшика? Они же не прическу друг перед другом поправляли, они оказались рядом и захотели отдать пять. Это секундная потеря концентрации. Потеря концентрации происходит и будет происходить в каждой игре у отдельных футболистов, причем футболистов и такого уровня, и такого. Это плохо, мы всегда с этим боремся: например, в концовке тренировок, уже в утомлении, стараемся играть наиболее активно.
А вот грубейшая тактическая ошибка, просто неправильное расположение, это серьезнее. Ты смотришь футбол и видишь: тут зона перекрыта, тут – перекрыта, тут – тоже, тут – вроде тоже, но вдруг туда вбегает соперник. И твой компьютер начинает дымиться: как это вообще возможно?!
Потерю концентрации, даже работая над этим, нельзя отработать до конца. Так что первый гол для меня более фундаментален. Он больше бьет по ценностям, о которых я говорю.
– Объясните, пожалуйста, что происходит на этом фото.
– Это же не единственный момент из этого матча. А если взять момент, где Смолов бежал за Бэйлом и с каждым шагом замедлялся? А второй гол, когда Кокорин остановился и просто не побежал в зону? Это к тому, о чем я говорил: когда без постоянной практики «через не могу» ты попадаешь в условия повышенного давления, то делаешь какие-то вещи, которые невозможно объяснить. Вроде этих.
***
– Как вы принимали решение о смене состава на матч против Уэльса?
– Очень тяжело. Я все понимал: те варианты, которые мы выбрали на матчи против Словакии и Англии, были, наверное, оптимальными. Мы играли достаточно строго, у нас не было особых провалов – если не считать индивидуальную ошибку, когда Словакия забивала первый гол. Но…
Давайте вопрос вам. Вы видите, что на матч с Уэльсом выходит такой же состав, как и на первые две игры. Матч с Уэльсом заканчивается со счетом 0:0. Мы набираем два очка и занимаем четвертое место в группе. Что вы думаете обо всем происходящем?
– Думаю, что вы струсили.
– И так считаете не только вы. Так считают и футболисты, находящиеся внутри команды. Это сборная – здесь все с высоким уровнем амбиций. Перед игрой с Уэльсом я не мог не учитывать их мнение. Потому что понимал: это принесет внутренние конфликты, это скажется на атмосфере в сборной не только на ближайшую игру, но и наверняка в дальнейшем.
Я понимал риск, понимал, к чему может привести такая игровая модель – хотя и не до такой степени. Я надеялся: свежие игроки в атаку, Уэльс будет обороняться. У них пять защитников, у нас Комбаров вместо Щенникова, он будет подавать и подавать, у нас – тройка нападающих, под ними – креативная тройка полузащитников… Я понимал, что возможны различные варианты того, чем это обернется, но надо было пробовать. Если бы к Уэльсу мы готовили тот же состав, что и на первые матчи, я не знаю, как команда вела бы себя внутри. Ты можешь поставить любой состав, ты тренер, никто тебе и слова не скажет. Но тогда многие процессы нарушаются – и все, ты вряд ли сможешь усилить игру теми людьми, которые вышли на второй тайм против Словакии и изменили игру. Не потому что они устроят демарш и не выйдут на поле – просто они не помогут ментально.
– Расскажите мне про Щенникова. Понимаю, что в матче с Англией он отдал голевой пас, но все остальные передачи, которые я видел, были либо поперек, либо ближнему. Это уровень мышления наших футболистов? Или это ваша установка: «Пацаны, куда угодно – только без обреза»?
– Тут надо рассказывать тактику. Как играет Англия? В отборочном цикле и топовых товарищеских матчах вся их фишка была в следующем: они стоят и ждут передачу на опорного полузащитника соперника, и, когда эта передача идет, все их нереально быстрые Стерлинги, Алли, Лалланы нацелены на перехват и быструю атаку. Я понимал: любая передача в центр, опорному, – это все. Это высокая вероятность потери, плюс, будем честно говорить, Головин и Нойшдтедер не короли во владении мячом под высочайшим уровнем давления. Поэтому мы выходили:
– или длинными передачи на Дзюбу, который 48 единоборств провел и большую часть из них выиграл; чтобы обрезать эту группу и иметь варианты.
– или, если были варианты в развитии, диагональю.
Поэтому тот же Щенников понимал: отдавать в центр равносильно обрезу. И либо делал кросс вперед, либо отдавал центральному защитнику. На мой взгляд, это был единственный вариант игры против сегодняшней Англии. Кстати, это прекрасно разобрал Игорь Шалимов.
Да, Жора Щенников на сегодня не самый лучший атакующий игрок. Но отчасти эта простота действий был вызвана тактическим рисунком на игру.
– Что на этом турнире произошло с Игорем Смольниковым? Среди тех, с кем связывали надежды по части карьеры в большом европейском клубе, до этого турнира был как раз он.
– Почему «был»? Да, он не справился с этим турниром. Но давайте представим, что я адвокат. Футболист, который всего пару лет играет на высоком уровне в «Зените». Прошел три аренды – Чита, первый дивизион, чего там только не было; то есть не гиперталант, который сразу заявил о себе. Матчей за сборную – кот наплакал. Форум – первый в карьере. Все – другое. Вспомните Джеррарда и Лэмпарда – блестяще играя за топовые клубы в Лиге чемпионов и чемпионате Англии, в сборной на крупных турнирах они проявить себя не могли. Чемпионат мира или Европы – это правда другое. Я не могу это объяснить, но это другой уровень ответственности, внимания. Даже с матчами Лиги чемпионов это не сравнить – к ним ближе, но все равно другое.
Плюс очень важный фактор. Человек, делающий операцию на приводящей мышце – неважно, пубис, кольца, аддуктор – практически всегда теряет год. Это новые ощущения, это новое привыкание, это долго тянет, это не проходит. Смольников зимой сделал операцию, было сложное восстановление и только весной он вернулся на поле. Через три месяца он поехал на чемпионат Европы.
Хотя я уверен, Смольников сможет учесть ошибки и дальше играть на высочайшем уровне. У него в карьере было достаточно сложных ситуаций, из которых он успешно выбирался.
– Три лучших футболиста сборной России на Евро-2016?
– Давайте так: я назову игроков, к которым у меня меньшее количество претензий.
Акинфеев.
Вася Березуцкий.
Игнашевич.
Дзюба.
* * *
– Пока никто не может меня переубедить: Роман Нойштедтер в сборной России – это политическая история.
– Нет. Раз мы заговорили про Нойштедтера, хочу сказать: Виталий Леонтич (Мутко – Sports.ru) во-об-ще не вмешивался ни в какие спортивные дела. Более того, поддерживал постоянно. Все, что сборной было нужно, выполнялось: закупили тестеры, оборудовали тренажерный зал как надо – все было очень хорошо.
Я понимаю, что мировая глобализация проходит мимо нас – ко многим процессам, которые происходят в мире, мы не имеем прямого отношения. Но все равно нужно сделать первый шаг. Даже футболисты шутили: когда через 20 лет будете смотреть сборную России и там будут только бразильцы, это вы породили этот процесс. Я понимал, что есть проблема с центральными защитниками. Мы вызывали практически всех – и Семенова, и Новосельцева, и Васина. Я летал в Германию, и могу сказать: Роман Нойштедтер – это очень качественный центральный защитник, который в случае форс-мажора, вполне мог претендовать на выход в стартовом составе. Плюс учитывая его не самый преклонный возраст, мне казалось это очень хорошим ходом на будущее – неважно, для себя или для другого тренера сборной. К сожалению, из-за форс-мажора ему пришлось оказаться в опорной зоне, где он не играл год. Но я по-прежнему считаю, что в позиции центрального защитника он очень качественный игрок.
– Все мои коллеги, которые работают на чемпионате Германии, уверяют: Нойштедтер провалил сезон в «Шальке».
– Это слова коллег. А все матчи, которые видел я, а я видел практически все матчи, он отыграл на хорошем уровне. Возьмем товарищескую игру с Чехией – формально Нецид забивает гол из-под Нойштедтера. Ошибки есть и будут, всегда из-под кого-то будут забивать. Но в плане понимания игры, тактической обученности, первого паса, выбора позиции там все хорошо. «Шальке» все голы пропускал в быстрых атаках, скорость точно не самое сильное качество Нойштедтера, и это очень резко бросается в глаза в определенных моментах.
Тем не менее, он весь сезон играл в стартовом составе «Шальке», не самой слабой европейской команды. Значит у него были какие-то качества, которые перевешивали. Тренер ведь не идиот – тем более, их было два, и оба его ставили.
– Три футболиста этой сборной России, которые могли бы играть в большом европейском клубе?
– Мы говорим про сегодняшний день?
Акинфеев.
Дзагоев.
Шатов.
Дзюба – при определенных обстоятельствах.
* * *
– Вы видели этот ролик, который про вас сделали коллеги из BBC? «Сборная России в 30 секундах».
– Нет. Я всегда так переживаю.
– Годы идут, а побороть волнение у вас не получается.
– А я понял, что мне не надо бороться. Знаете, долгое время я пытался бороться с депрессией, в которую всегда погружаюсь после проигранных матчей. Она меня просто сжирала. Я ужасно боялся поражений – не потому что поражение, а потому что знал, в какое состояние оно меня отправит. А потом я понял, что такое состояние мне необходимо. Мне нужно туда, чтобы потом был эмоциональный пик. Ты не можешь ощутить положительных эмоций, если ты не побывал на дне. Если всегда наверху, ну что это за жизнь? Тем более для творческого человека, которым я себя считаю.
То же самое и здесь. И это же не просто переживания. Это энергетика, это вплескивание в людей. Мне кажется, что я с ними играю. Возможно, у меня ложное впечатление. Но то, что ЦСКА является лучшей командой в стране по исправлению сложных ситуаций, вполне возможно, происходит и из-за этого.
– Вам никогда не казалось, что это наоборот размывает ваш авторитет?
– Размывают авторитет любого тренера поражения. Это – не размывает.
– Во время Евро-2016 Валерий Газзаев сказал: тренер сборной не должен одеваться в спортивный костюм. А правда, почему вы все время в трениках?
– Мне так удобнее. Не знаю, влияет это на имидж команды или нет, но я не посчитал нужным что-то менять и выходить из зоны комфорта в столь стрессовой ситуации. Возможно, неправильно. Но думаю, что внешний вид – это не основная составляющая успеха. Лагербеку спортивный костюм не помешал дойти с Исландией до четвертьфинала.
– Ваша шутка про судей в программе «Детский вопрос» имела резонанс – судьи собирались подавать на вас в суд. Это как-то повлияло на вашу подготовку к матчу?
– Если серьезно реагировать на каждую шутку в КВН, можно сойти с ума. Вы представляете, сколько раз было пошучено над условными братьями Березуцкими?
Я вообще не понимаю, что и как было. Это письмо никем не подписано. Этого письма не было в РФС, я специально узнавал. Этого письма не было опубликовано на судейском сайте referee.ru. У меня полное ощущение, что это фейк.
* * *
– Писали: Павел Мамаев оскорбил вас после матча со Словакией, на следующий день ему зарядил за это Роман Широков.
– Такого не было.
– Откуда тогда у Мамаева появились швы на брови?
– Давайте придерживаться классической версии – в тренажерном зале. Я могу разочаровать любителей жареного – избиений не было.
– Тогда расскажу то, что я знаю: на самом деле дрались Широков и Глушаков, Мамаев пошел их разнимать и по касательной получил по лицу.
– Чуть-чуть не так. Это не драка. Это бытовое повреждение, не связанное с проявлением недовольства, бунта или межличностного конфликта. Тупо бытовая неурядица.
– Почему вы не взяли на Евро-2016 Юрия Жиркова?
– Потому что у него была травма ахилла.
Да, у нас был с ним неприятный разговор после товарищеского матча с Францией. Один на один, за автобусом. Он немного вспылил, я был максимально спокоен. Потом мы с ним действительно не контактировали, но в этом не было необходимости. Он контактировал с доктором, он дал интервью «Чемпионату», в котором сказал, что готов к вызову в сборную. Я готовился его вызывать, он был во всех списках. В мае мне звонит доктор и говорит: у Жиркова ахилл, он не может. Уже после чемпионского матча в Казани я перезваниваю Жиркову: «Юра, через два часа мы публикуем список тех, кто едет на Евро. Ты – в списке». «Викторыч, пожалуйста, меня не вызывайте. У меня реально болит ахилл, помочь я не смогу».
Он не поехал из-за трамы ахилла. Хотя я признаю факт не самого приятного разговора после матча с Францией.
– Чем вы тогда были недовольны?
– Вопросы по тактике. Я требовал выполнения определенных вещей. Юра, видимо, не до конца это понимал, это вызывало у него определенные возражения. Когда это происходит в игровых режимах, это может приводить к недопониманию. Никаких оскорблений, никакого повышенного тона.
Кстати, раз мы говорим не только про детали, но и про глобальные вещи. Еще раз скажу – я иногда буду это напоминать – за выступление на Евро нам очень стыдно. Но меня удивляет ситуация, когда мы говорим о каких-то оценках, о надеждах, о, важное слово, ожиданиях. Я понимаю, когда есть серьезные надежды у сборной Англии. Которая в 10 отборочных матчах одерживает 10 побед. Которая в товарищеском матче – я был на «Уэмбли» – отвозила Португалию; да, счет только 1:0, но там было в одну кассу. У которой наконец-то выросло поколение, где футболисты – суперключевые игроки топ-клубов, где широчайший выбор людей. Надежды англичан небезосновательны. И когда они проигрывают в 1/8 финала, общая реакция – блин, могли намного лучше – логична.
Россия, когда стала Россией, принимала участие в отборочных турнирах 15 форумов. На 10 из них мы попали, на 5 – нет. Когда попали, только один раз вышли из группы, то есть от 15 это 6,5 процентов. Хотеть, желать, стремиться при такой статистике – правильно. Но рассчитывать?
Это как прыгун в высоту. Весь сезон он прыгает 2.20, а ему говорят: на Олимпиаде должен прыгнуть 2.40. И когда он не прыгает, все вокруг: ну ты клоун! Даже если бы все сложилось, это был бы максимум еще один шаг – в плей-офф. И мне странно слышать, когда ваши коллеги говорят: мы фавориты матча против Уэльса, потому что кроме Бэйла и Рэмзи там никого нет. А то, что там есть люди основного состава «Ливерпуля» и «Тоттенхэма», это не считается? Про «Сандерленд» и «Суонси» я молчу.
– Ну слушайте, в «КультТуре» за две недели до Евро вас спросили: «Мы можем выиграть чемпионат?». Вы ответили: «Да». Что это тогда было?
– Это посыл. Давайте честно: ЦСКА каждый год является для вас гиперфаворитом чемпионата России? Нет. Но посыл есть всегда: мы должны стать чемпионами. Потому что посыл мотивирует людей. Никого не волнует, какой у нас бюджет, что у нас ушли все нападающие, что в составе – мальчик 18-летний. Мы должны.
Так и с той фразой. Эту программу смотрят игроки, они готовятся к Евро. И в таких условиях такой посыл имеет право на существование. На примере ЦСКА видно, что такое очень хорошо работает.
* * *
– Во вторник вы вместе со всей страной узнали о вечеринке Кокорина и Мамаева в Монте-Карло. Ваши эмоции?
– Мне стыдно.
– Тут-то за что?
– Во-первых, я тоже имею отношение к этим людям.
Во-вторых, возвращаясь к началу интервью, за то, что не все могут сказать фразу: «Я алкоголик». Потому что если бы такая оценка была, не было бы поста в Инстаграм* (*данная соцсеть запрещена в РФ и принадлежат компании Meta, которая признана в РФ экстремистской)е и не было бы истории с клубом. Вы бы сильно удивились, если бы на этом видео увидели Акинфеева, Игнашевича или Березуцких? Я бы тоже удивился. Хотя они тоже ездили в отпуск, они не сидели дома.
Я уверен, что они эту фразу «Я говно» для себя не сказали. У меня часто возникает ощущение: я не говорю людям какие-то вещи, потому что они банальные. Ты проиграл 0:3, 0 единоборств, 0 отборов – вроде же и говорить нечего. Но часто самые простые, самые лежащие на поверхности вещи людям все-таки надо произносить.
В-третьих, теперь вся страна думает, что все наши футболисты такие. Хотя на самом деле большая часть игроков сборной находилась в состоянии глубокой депрессии. Такое видео не отражает суть.
– Пост из самолета не обсуждаем. Там, понятно, плохо...
– Если бы не было поста, не было бы сейчас такой реакции на видео. Это звенья одной цепи. Под постом – 10 000 комментариев. Сергей Иваныч Овчинников не очень владеет интернет-технологиями, он спросил: «А это много, да?». «100 – это много, 10 000 – это беспрецедентно».
– Но подождите: если они сами выложили видео из клуба – это было бы плохо. Но они отдыхали, кто-то их снял и выложил без их ведома. Или вы считаете, что после таких громких просеров отдыхать в публичных местах в принципе нельзя? Надо сидеть дома?
– Расскажу на своем примере. Несколько дней назад мне вручали приз «Банка на Красных воротах». Приехало руководство банка, мы играли в футбол, с ними приехал один журналист – журналист уважаемый, который много лет в профессии. После игры мы стояли и в приватной беседе обсуждали какие-то текущие вещи. «Уезжает ли Муса?». «Велика вероятность, может быть, на следующей неделе будет информация». «А почему со сборной не вышло?». «Знаете, мне больше нравится другой формат». На следующий день в одной из газет я читаю искаженную и дополненную версию нашего разговора в виде интервью, которого я не давал, и у меня волосы поднимаются дыбом. Моя первая реакция: звонить в клуб, давать опровержение.
Но потом я понимаю: это я мудак. Моя профессия такова, что мне с незнакомыми или малознакомыми людьми вообще нельзя разговаривать. И виноват я.
Если это видео появилось – неважно как и где снятое – виноваты вы. Потому что вы не должны были оказаться в такой ситуации, чтобы вас на видео сняли.
– Слуцкий – топ-тренер?
– Хех. Слуцкий не топ-тренер. Но я попал в категорию топ-тренеров – к Бердыеву, Спаллетти, Хиддинку и Адвокату. Все эти люди, тренировавшие топ-футболиста Романа Широкова, имели проблемы с ним. По крайней мере, Роман Широков высказывал к ним претензии. Так что я не топ-тренер, но к заслуженным тренерам попал – незаслуженно. Только ленивый этой зимой мне не сказал, что Рома очень сложный человек: он был очень хорошим футболистом, но будешь иметь проблемы. Очередная моя ошибка – я был уверен: ну это вы не справились, а я-то король коммуникаций, смогу наладить отношения с любым. Я очень благодарен Роме за выход на Евро – в отборочном цикле он внес огромный вклад. Я очень благодарен за два матча с «Уфой» – он способствовал нашему выходу в полуфинал Кубка России и победе в чемпионате. Но я наступил на те же грабли, на которые наступали остальные. Я переоценил себя.
– Что именно у вас не получилось?
– Не получилось использовать его в стартовом составе. До его перехода в ЦСКА с моей стороны не было звонков: «Рома, приходи, мы без тебя умираем». Он общался с клубом через агента, я высказал клубу позицию: придет – не возражаю. Рома пришел, я честно попробовал встроить его, очень сильного футболиста в недалеком прошлом, в игру. Он провел все матчи на сборе, матч с «Уфой», со «Спартаком», с «Ростовом». И потом я понял, что эта тактическая модель не работает. То, что мы делали раньше, более эффективно. И дальше играли те люди и та модель, которая у нас много лет использовалась. Похожие процессы происходили и в сборной.
Я не знаю, где Рома продолжит карьеру, он талантлив и может попробовать себя в разных сферах. Но если учесть, сколько он говорил про партнеров, соперников, тренеров, руководителей, больше всего сейчас должны дрожать футбольные эксперты. Потому что в их сферу может прийти Роман Широков. У них не просто серьезный конкурент, в их ремесло может ворваться человек, который затмит их во всем. Александру Викторовичу (Бубнову – Sports.ru) будет очень тяжело…
– Говорят, что в списке игроков на Евро-2016 Широкова не должно было быть – вместо него выбрали Юсупова. Об этом написал «Спорт-Экспресс», но на следующий день что-то поменялось.
– Я долго думал над окончательным списком, в том числе о включении или невключении Романа Широкова. После матча в Казани я подошел к нему и предложил определенный формат, принимая который он мог быть максимально полезен сборной.
– Что за формат? «Ты будешь запасным»?
– Ты будешь запасным, но ты можешь выйти и решить эпизод. Ты капитан команды. Атмосфера. Раздевалка. Если ты готов к такому формату – едем. Он взял время на размышления. Но уже через 10 минут дал ответ: готов.
***
– Если бы вам дали возможность поменять три вещи в русском футболе, что бы это было?
– Первое – убрал бы лимит на легионеров.
Второе – сделал бы потолок зарплат для российских футболистов. Два потолка: до 23 лет и старше 23 лет. Старше 23 лет – условно 1 млн евро в год. Хочешь получать больше – езжай в Англию, Испанию, Италию. В конкурентную среду, где у тебя нет паспорта, где надо работать каждый день, где на 40 процентов не прокатит, а только на 100. До 23 лет – зарплата еще ниже.
– Насколько я знаю, ваша зарплата в ЦСКА больше 1 млн евро в год. Вы готовы на то, чтобы тренерам тоже сделали ограничение?
– Да ради Бога. В ЦСКА я ни разу и ни с кем не разговаривал о своей заработной плате. Клуб мне всегда назначал ее сам, клуб сам, когда считал нужным, ее поднимал. Я ни разу даже не задавал про это вопросы. И еще раз – во время того разговора в номере было сказано: «Мы – говно». То есть тренер здесь находится в такой же ситуации, как и футболисты, если не в худшей.
Ну и третье – четко прописал бы траты клубов, которые находятся на государственном финансировании, на зарплату футболистов и на детский футбол. Прописал так, чтобы эти статьи расходов не отличались в тысячу раз друг от друга. Простой пример: в моем родном Волгограде даже в послевоенные годы проводился чемпионат города среди юношей. Всегда, даже после войны. 2016 год – первый, когда его не провели! Потому что не нашли на это полмиллиона рублей.
– Если мы вводим потолок зарплат и отменяем лимит, вы готовы перенестись в 90-е? «Жемчужина» из Сочи, нижегородский «Локомотив»…
– На топовых стадионах? Да! Голландия – вы же ее большой поклонник. Топовые стадионы, полно молодежи, мало легионеров, особенно в составе середняков. Это как-то сказывается на посещаемости? Нет, там полные стадионы, отличное зрелище. Все равно без государственных денег нам никуда. Но если система будет такая, деньги будут тратиться эффективнее.
* * *
– Если бы у вас была возможность перенестись в лето прошлого года, вы бы приняли сборную снова?
– Я вчера вспомнил историю хоккейного тренера Билялетдинова. Он был суперуспешным клубным тренером, в какой-то момент понадобился сборной, ему сказали: «Давай». Первый чемпионат мира выигрывают – супер, герой. Второй чемпионат мира валят – бесперспективный, старорежимный, немодный. Даже несмотря на то что он выходит в финал Кубка Гагарина, все ярлыки – его. Ничего не напоминает?
Скажу так: Евро-2016 – это серьезный удар, очень болезненный. Я постараюсь превратить это в положительный опыт, я сделал огромное количество выводов. Кто-то из футболистов после последнего матча сидел и говорил: «Блин, зачем вообще сюда приезжали?». Это неверный подход. Я все равно здесь был. Я вывел сборную на чемпионат Европы – это достижение. У меня были матчи как у тренера в финальной части чемпионата Европы – это не достижение, но это опыт.
– Когда все закончилось, скажите честно: вам же мешало совмещение?
– В футболе все очень просто: если ты выигрываешь, ты можешь работать хоть 28 часов в сутки. Когда мы обыграли шведов, это совпало с периодом, когда ЦСКА прошел два раунда в квалификации Лиги чемпионов. Я сейчас вспоминаю – это что-то немыслимое, как мы там отыгрывались. Частично это было связано и с моим новым импульсом, с куражом. Когда проигрываешь, все иначе. Когда я возвращаюсь в клуб после товарищеского матча с Францией, это, конечно, мешало. И очень сложно совмещать, когда ты заканчиваешь невероятно эмоциональный клубный сезон. Последний месяц чемпионата России я практически не спал: в последние 6 туров мы не имели права оступиться ни в одной игре. И когда ты приезжаешь в сборную уже через два дня, даже несмотря на новые, совершенно невероятные эмоции чемпионата Европы, это не может не сказаться. Все-таки люди не роботы.
Но это был форс-мажор. В первую очередь для руководства РФС, которое делало предложение об этой работе.
* * *
– Нравится ли вам футбол, которым ЦСКА выиграл последний чемпионат России?
– Да. А почему нет?
– Он очень прагматичный. Мы забьем один гол, спрячемся в панцирь и счет 1:0 никому не отдадим.
– А как играет "Краснодар"?
– Ну финтифлюшек там точно больше.
– Когда мы на сборах обедали с Сергеем Галицким, он сам поднял эту тему. Я сказал: «Сергей Николаевич, а вы знаете, что по всем ключевым показателям зрелищности игры мы выше «Краснодара»? Владение мячом, удары по воротам, острые обостряющие передачи, отборы на чужой половине поля». «Знаю. Хотя вас и считают суперзакрытой командой – все сзади, Муса убежал и забил». «И с чем вы это связываете?». «С пиаром: вы об этом не говорите, а мы это пропагандируем».
ЦСКА об этом на данном этапе не говорит, потому что за ЦСКА говорят трофеи. Так что, Юрий, вы сейчас попали в классический капкан. И такая статистика – это тенденция трех последних сезонов.
– Но я говорю о своих впечатлениях: футбол ЦСКА и правда чересчур расчетливый.
– Тогда я могу только цитировать Андрея Аршавина: ваши впечатления – ваши проблемы. Мои впечатления – другие. Если у нас больше всех в лиге отборов на чужой половине поля, как мы можем сидеть у своих ворот?
– Тогда объясните чайнику другое. Почему ЦСКА со всеми большими клубами – в первую очередь в Лиге чемпионов – играет, извините, вторым номером. Отдаете мяч и ждет.
– Давайте сразу к Лиге чемпионов. Потому что матчи против лидеров чемпионата России по статистическим показателям будут в мою пользу – все, кроме весенней встречи с «Зенитом», где мы проиграли 0:2.
Вы никогда не задумывались, что условный «Манчестер Юнайтед» просто не отдает нам мяч? Как, вы думаете, проходит установка? «Так, ребята, это «МЮ»! Все окопались. Центр поля не переходим. Стоим». Не так. Наоборот я говорю примерно следующее: «Ребят, мы попали в лучший турнир на свете. Мы играем с самыми топами. Давайте ничего не бояться, давайте сделаем попытку играть в футбол. Если получим полный мешок – не страшно. Главное – играть». Можете спросить у любого футболиста ЦСКА, он подтвердит, что посыл именно такой.
И вот ты выходишь на «Манчестер», с которым хочешь играть, но они просто берут мяч и контролируют его 70 процентов времени. Ты пытаешься отнять его на половине поля соперника, у тебя не получается, потому что они тебя просто обстукивают. Ты садишься ниже. Плюс ты понимаешь: если на правом фланге мяч получит Марсьяль, он один в один обыграет любого. Значит Тошичу надо прибежать помочь Марио Фернандесу. Они перевели мяч на другой фланг, там Лингард, который тоже гарантированно обыграет один в один, значит Мусе надо прибежать к Щенникову. И так мы бегаем 70 процентов времени. И вот когда мы оказываемся с мячом, Тошич или Муса, которые без мяча набегались как собаки, двигаются на свежую оборону «МЮ»…
Мы не хотим так играть. Тренеры, которые выводят свою команду на «Барселону», не говорят: «Давайте встанем в 11 человек во вратарской». Они говорят другие вещи. Но ты не можешь отнять мяч и потихоньку, потихоньку садишься назад.
Это получается не-про-из-воль-но.
* * *
– Последний вопрос, который интересует меня после вашей поездки на Евро и после третьего чемпионства. Вопрос: продолжает ли вас будоражить чемпионат России?
– Пф… Меня продолжает будоражить каждая тренировка. Я к ней готовлюсь, я знаю, что увижу на ней того, другого, третьего. Меня продолжает будоражить красивая комбинация на тренировке, яркий индивидуальный момент, правильное тактическое передвижение. Не забывайте, что я ответственен еще и за правильный эмоциональный посыл, с которым живет команда. Если я не буду получать удовольствие от процесса, я не смогу подпитывать людей вокруг. И тогда все перестанет работать.
тэги: футбол
