Гневливость

Гнев одолевает страх. Пришедшая в гневное исступление душа преступает сковывающие препоны, пренебрегает угрозой, не смущается карой. Нет силы, способной остановить того, кто охвачен гневом. Все, что личность сковывает, что мешает человеку быть самим собой, что угнетает в нем самобытные свойства и способности души, все это давящее, унижающее, порабощающее, сжигается благородным гневом. Его беспощадное пламя уничтожает робость, боязнь, душевные комплексы, неуверенность в своих силах; гнев очищает и дух, и жизнь человеческую. И потому мы вправе сказать: без гнева нет свободного человека!

Верно, гнев способен уничтожить и повергнуть без вины виноватого. В гневливости часто усматривают, и не без основания, источник несправедливых поступков и суждений. Гнев подобен удару молнии. Загорается все вокруг, пляшут буйные языки пламени. Огненная стихия гнева способна поглотить разум, волю, достоинство личности. Однако и природный огонь способен обратить в мертвую пустыню леса, степи, селения. Несмотря на это, ведь не гасят люди огни в своих очагах, и не стоят темными, боязливыми их дома. Гроза не только опасна, она -- благодатна. Земля пьет живительную влагу, рассеяна затхлость воздуха. Свежо и легко дышится, возрождается желание жить!

Нередко жизнью людей овладевает безумие. Обычно оно наступает тогда, когда даже не догадываешься о нем. Рабочая суета, нескончаемая усталость будней; груз раздражения, накапливающийся день ото дня; растущая душевная глухота к окружающим, небрежение близкими и собой, отупелое стремление к чуждым целям -- все это симптомы безумия. Разорвать его можно лишь столь же сильными средствами, и одно из наиболее верных -- гнев, строптивость, непокладистость. Гнев редко бывает продуман, но гневающийся оказывается прав не реже, чем рассуждающий. И, главное, он не менее нравственен, чем склонный к рассудительности. Ведь множество человеческих поступков невозможно обосновать определенной системой моральных норм. Рано или поздно разум становится в тупик, ибо неминуемо сталкивается с логическим противоречием. И там, где отступает разум, достоинство человека спасает гнев!

Только вконец омертвелые натуры способны противопоставлять гневливость и разум. Им, окостеневшим, хочется отождествить разум с рассудком, иначе они задохнутся от зависти к тем, кто способен к безрассудству, к дерзости, к безоглядному горению. Да, разум нуждается в рассудке, но истоком имеет страсть. А ведь гнев -- это и есть страсть в своем наиболее чистом и свободном виде. И потому только способный гневаться -- разумен!

В гневе проявляется самое глубинное, обычно таимое содержание души. Гневающийся выражает себя со всей непосредственностью. Гнев проясняет человека. Главное в его личности являет себя: красивый становится еще красивее, сильный -- еще сильнее, а уродливый -- еще безобразнее. Словно волшебное зеркало, гнев показывает истинное обличье каждого. Лжет, кто утверждает, будто в гневе человек теряет себя и изменяет собственной сущности.

Отблеск гневливости придает всякому чувству искру благородной страстности. Душа, способная поддаться гневу, никогда не застынет в ледяном дыхании расчета, ее не умертвит все себе подчиняющее стремление к выгоде, ее не задушит усталость - в ней всегда останется шанс спастись от того низменного и косного, что нередко обволакивает наше существование. И потому в гневе -- в спасительном очищающем гневе -- заключена наша вечная, неугасимая надежда на лучшую жизнь!