«Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика» (1966)

Содержание фильма «Кавказская пленница или Новые приключения Шурика». Какие актеры снимались. Исполнители главных ролей. Кадры из фильма. Дата выхода.

Комедия от режиссера Леонида Гайдая.

Шурик отправляется в научно-этнографическую экспедицию в южный город. Герой намерен изучать горские обряды и фольклор, в том числе тосты. В первый же день выясняется, что на Кавказе исследование жанра тостов предполагает практическое знакомство с изучаемым материалом. Местные жители, узнав об интересе молодого учёного к застольным здравицам, выражают готовность помочь Шурику освоить тему с помощью ритуальных возлияний. В результате не рассчитавший своих физических возможностей гость срывает открытие Дворца бракосочетаний и попадает в милицию. Оттуда Шурика вызволяет заведующий райкомхозом товарищ Саахов, называющий собирателя фольклора «крупным научным работником, человеком интеллектуального труда», а сам инцидент - «несчастным случаем на производстве».

Поддержка и комплименты товарища Саахова вводят Шурика в заблуждение. Герой не подозревает, что функционер районного масштаба, оценив красоту и пластику приехавшей на каникулы студентки педагогического института Нины, вступил в торг с её дядей Джабраилом и фактически купил «невесту» за стадо баранов и финский холодильник. Саахов намерен перевезти «комсомолку, спортсменку и красавицу» Нину в свой укреплённый дом, находящийся над горной рекой. Для этого чиновник решает разыграть спектакль и привлечь Шурика, познакомившегося с Ниной при въезде в город, к некоему постановочному обряду, связанному с похищением невесты. Кунаками Саахова становятся появившиеся в том же районе представители троицы - Трус, Балбес и Бывалый.

Когда Шурик, обнаружив, что в ситуации с заточением Нины он оказался невольным «прислужником сатрапа», пытается протестовать, Саахов создаёт повод для помещения мятежника в психиатрическую больницу. Герой, устроив побег из лечебницы, вместе с вырвавшейся из дома-крепости Ниной и поддерживающим молодых героев водителем Эдиком, ставит для сладострастника другой спектакль: ближе к ночи, когда районный чиновник смотрит по телевизору балет Чайковского «Лебединое озеро», в его доме гаснет свет и появляются фигуры, обещающие наказать Саахова «по древнему закону гор». В тот момент, когда хозяин дома, пытаясь спастись, бросается к окну, раздаётся выстрел. «Не беспокойтесь, это только соль», - успокаивает встревоженную Нину Шурик.

Следующий эпизод происходит в зале народного суда. Со скамьи подсудимых поднимаются представители троицы и Джабраил; там же стоит Саахов. После речи Труса («Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире!») судья предлагает всем присутствующим садиться. Герои, за исключением Саахова, опускаются на скамью; тот, как поясняет Балбес, «не может сесть». В финале картины Нина, Шурик и навьюченный ослик шагают по дороге, ведущей из города. Из-за поворота появляется микроавтобус «Старт», который под звучащую за кадром «Песенку о медведях» увозит «кавказскую пленницу». Её «похититель и спаситель» Шурик движется следом на ишаке...

Замысел «Кавказской пленницы» возник в ту пору, когда первая картина о приключениях Шурика - «Операция „Ы“» - была только запущена в производство. По свидетельству режиссёра обоих фильмов Леонида Гайдая, он, вместе со сценаристами Яковом Костюковским и Морисом Слободским, планировал сочинить и снять ещё несколько новелл о похождениях чудаковатого студента. Однако после выхода на экран «Операции „Ы“» Гайдай понял, что эта лента «опустошила» его: «Как мне тогда казалось, я рассказал о Шурике во всех возможных его ипостасях, я вытряс из троицы (и она из меня) всё, что она могла дать, о погонях я не мог думать без содрогания». Тем не менее уклониться от продолжения работы над картиной про студента режиссёру не удалось: кинематографическая машина уже «завертелась».

Как вспоминал один из сценаристов - Яков Костюковский, в основу нового фильма про похождения Шурика легли газетные публикации, в которых рассказывалось о сохранившейся на Кавказе традиции выкупать и продавать невесту. Остальная часть сюжета была придумана соавторами. В июне 1965 года Костюковский и Слободской отправили на «Мосфильм» заявку с просьбой одобрить план ещё не завершённого сценария «Шурик в горах», состоявшего из двух курьёзных эпизодов: «Кавказская пленница» и «Снежный человек и другие». Идею второй истории отклонил сам Гайдай, вероятно, увидевший в ней повторение темы, ранее воспроизведённой в картине Эльдара Рязанова «Человек ниоткуда». В итоге первая новелла переросла в костяк литературного сценария, к которому Гайдай, читавший его на предварительных стадиях, предъявлял режиссёрские требования: «А что в кадре? Что увидит зритель?». Леонид Иович постоянно призывал соавторов к лаконичности диалогов; его просьбы переписать их почти «телеграфным стилем», возможно, были обыграны сценаристами в реплике: «Короче, Склифосовский!».

Обсуждение готового сценария состоялось на заседании редколлегии «Мосфильма» в октябре 1965 года. Одна из претензий, озвученная, в частности, режиссёром и сценаристом Лео Арнштамом, была связана с включением в сюжет Труса, Балбеса и Бывалого - героев, знакомых зрителям по прежним лентам Гайдая. По словам Арнштама, троица явно утяжеляла фабулу; к тому же она действовала «на уже отработанном материале». Выступивший следом Гайдай сообщил, что троицы в фильме не будет: «Никулин сниматься отказался». В тот момент исполнитель роли Балбеса, которому сценарий показался неудачным, действительно отклонил предложение об участии в «заведомо провальной» картине; позже настроение артиста изменилось.

Запуск фильма в производство был запланирован на начало 1966 года. В январе Гайдай в письме, адресованном матери, сообщил, что до 20-го числа ему необходимо сдать режиссёрский сценарий: «Времени осталось мало, а работы - ох!». В ситуации, когда и зритель, и сам постановщик несколько устали от Труса, Балбеса и Бывалого, режиссёр решил сместить акценты и вывести на первый план «восточного сладострастника» из числа руководителей районного масштаба. По словам Гайдая, товарищ Саахов «стал ключом к картине. Фраза: „У меня теперь только два выхода: или я её веду в загс, или она поведёт меня к прокурору“ - определила сюжетное напряжение и оправдала исключительность ситуаций и эксцентричность персонажей».

Фамилия героя, сыгранного Владимиром Этушем, в авторской редакции звучала как Охохов. Однако перед съёмками выяснилось, что в министерстве культуры работает сотрудник с такой же фамилией. Когда она была заменена на «Саахов», обнаружилось, что среди чиновников «Мосфильма» есть некий Сааков. Поиски «политкорректной» фамилии завершились в кабинете главы Министерства культуры СССР Екатерины Фурцевой, которая, по словам Якова Костюковского, потребовала прекратить выбор вариантов: «А если бы его назвали Ивановым? У нас в Минкульте - 180 Ивановых! И что теперь? Дурака нельзя называть Ивановым? Оставить как есть!».

При сдаче сценария определённые вопросы у членов редколлегии вызвала реплика, произносимая родственником Нины - дядей Джабраилом: «Между прочим, в соседнем районе жених украл члена партии». Фразу удалось сохранить; правда, в картине её воспроизвёл другой персонаж - Балбес. В то же время, согласно информации, фигурирующей в ряде изданий, создатели картины не сумели отстоять заставку, в которой Трус выводит на заборе букву «Х», Бывалый - букву «У», а Балбес под звуки милицейского свистка дописывает «…дожественный фильм». Руководство киностудии сочло, что придуманный соавторами зачин содержит провокационный посыл.

Во второй половине января 1966 года начался подготовительный период кинопроизводства. Гайдай пригласил в съёмочную группу людей, знакомых ему по прежним картинам: оператора Константина Бровина, композитора Александра Зацепина, художника Владимира Каплуновского. Поиски места для натурных съёмок проходили сначала на Кавказе, затем киногруппа переместилась в Крым, где и были обнаружены подходящие объекты.

10 марта на киностудии «Мосфильм» начались кинопробы. Исполнитель роли Шурика Александр Демьяненко шёл на роль вне конкурса - он просто «переместился» в «Кавказскую пленницу» из «Операции „Ы“». В первую ленту о приключениях студента актёр попал после того, как через конкурсный этап уже прошли около сорока претендентов - Виталий Соломин, Александр Леньков, Андрей Миронов, Всеволод Абдулов, Олег Видов, Иван Бортник, Евгений Жариков, Александр Збруев, Евгений Петросян и другие. Худсовет, рассмотрев все представленные кандидатуры, склонялся к тому, чтобы утвердить на главную роль Валерия Носика, однако Гайдай сомневался в точности этого выбора. За «своим Шуриком» режиссёр отправился в Ленинград; после переговоров с Демьяненко он понял, что герой найден.

Роль товарища Саахова изначально предназначалась для Владимира Этуша. Ранее Гайдай посмотрел картину Константина Воинова «Время летних отпусков», в которой Этуш сыграл «южного человека» - нефтепромысловика Мамедова. Его игра показалась режиссёру убедительной, и в сценарии образ Саахова создавался с учётом актёрской органики Этуша. Сам артист позже рассказывал, что после выхода фильма Константина Воинова он стал регулярно получать от режиссёров приглашения на «восточные роли», которые казались ему невыразительными и однообразными.

Тиражировать удачно найденный типаж Этуш не хотел, поэтому «в порыве отрицания» планировал отказаться и от участия в «Кавказской пленнице». Тем не менее на пробы он пришёл и был практически сразу утверждён на роль. Главная проблема, которая обозначилась после знакомства артиста со сценарием, была связана с необходимостью органично войти в уже сложившийся коллектив. В то же время Этуш опасался, что в процессе съёмок его герой мог быть «подавленным» комедийной троицей.

Сама троица сформировалась за несколько лет до выхода «Кавказской пленницы». В 1960 году Гайдай прочитал стихотворный фельетон Степана Олейника о браконьерах и собаке. Фельетон стал основой для короткометражной комедии «Пёс Барбос и необычный кросс», в которой действовали безымянные персонажи. Режиссёр решил дать им прозвища - Трус, Балбес и Бывалый. Сыграть Труса Гайдай предложил Георгию Вицину, с которым был знаком по прежней киноработе. На роль Балбеса режиссёр рассматривал кандидатуры Сергея Филиппова и Бориса Новикова.

Затем он вспомнил героя по имени Василий Клячкин из фильма Юрия Чулюкина «Неподдающиеся». Вицин, к которому режиссёр обратился за консультацией, сообщил, что Клячкина сыграл Юрий Никулин - «отличный клоун. Сам ходил несколько раз в цирк смотреть на него». Так был найден ещё один персонаж. Воплотить на экране образ Бывалого Гайдай предложил по очереди Ивану Любезнову, Игорю Ильинскому и Сергею Филиппову. Те отказались по «уважительным причинам», одной из которых было опасение, что выдержать столь долгий кросс они - в силу возраста - не смогут. Выход нашёл Иван Пырьев, подсказавший Гайдаю: «Берите Моргунова - вон он какой, молодой, здоровый».

Съёмки «Кавказской пленницы» начались 22 апреля 1966 года в павильоне «Мосфильма». Обозреватель журнала «Советский экран» Н. Орлова, наблюдавшая за работой киногруппы в студии, рассказала на страницах издания, что для съёмок сцены с участием выпивающего Шурика потребовалось не менее пяти дублей. Режиссёр предлагал Александру Демьяненко показать разные варианты реакции на тост про «маленькую, но гордую птичку»: герой должен был то «сотрясаться в рыданиях», то плакать «сжав зубы, скупо, по-мужски». В беседе с журналистом Гайдай отмечал, что утверждённый худсоветом сценарий - это не окончательный документ, многие сцены и реплики корректируются во время репетиций или появляются экспромтом.

Двадцать шестого мая киногруппа отправилась в Крым. Бо́льшая часть натурных съёмок проходила в Алуште, посёлке Лучистое и «Долине Привидений». Выбору места основных съёмок в немалой степени способствовала хорошая техническая оснащённость Ялтинской киностудии. Сцена «купания» в горном водоёме снималась на Кавказе, на реке Мзымта, а эпизод с похищением невесты - в Абхазии, на дороге, ведущей к озеру Рица. Для начальной сцены фильма были задействованы три осла. Для того, чтобы животное то останавливалось, то вновь начинало шагать по шоссе, создатели картины периодически меняли вес возложенного на него груза. При утяжелении торбы осёл прекращал двигаться. Автомобиль, на котором перемещалась троица, принадлежал Юрию Никулину. Этот кабриолет, выпускавшийся в Германии в 1930-х годах, запечатлён на памятнике Никулину возле цирка на Цветном бульваре. Грузовой автомобиль был создан на базе довоенного шасси с кустарно изготовленным кузовом, напоминающим санитарный автомобиль ГАЗ-55.

Фасад Алуштинского ЗАГСа в фильме выступал «в роли» городского отделения милиции, куда после срыва праздника был доставлен главный герой. В качестве дома прокурора, где на свадьбе «гулял весь город», использовался частный многосемейный дом местных жителей. Летний кинотеатр пансионата «Чайка» был задействован в сценах обучения танцу твист и проведения сеанса одновременной игры в домино. Для многих эпизодов картины привлекались к участию жители Алушты.

Большинство трюков, включённых в картину, было изначально прописано в сценарии. В то же время часть гэгов и фокусов появилась, вероятно, благодаря импровизациям артистов. Гайдай, согласно информации, фигурирующей в ряде изданий, поощрял экспромты, награждая «виновников торжества» бутылкой шампанского за удачные шутки, дополняющие сценарий. Сценарист фильма Яков Костюковский и сам режиссёр отрицали этот факт. Актёрской импровизацией является, к примеру, фраза, сказанная героем Вицина: «Чей туфля? А, моё. Спасибо». Отсутствует в сценарии и реплика товарища Саахова, собирающегося войти в комнату, где удерживали Нину: «Шляпу сними». В число комедийных приёмов, появившихся непосредственно во время съёмок, входит трюк с рукой Балбеса, чешущей пятку. По признанию Юрия Никулина, в этой сцене его невидимым «ассистентом» был находившийся под одеялом лилипут.

С подачи Юрия Владимировича в картине появился цирковой супершприц, втыкавшийся в тело Бывалого в эпизоде с прививками от ящура. Непосредственным местом «укола» была подушка, спрятанная в ногах Евгения Моргунова. Идею оставить качающийся шприц в теле героя выдвинул Вицин, а воплотил Никулин, который, находясь за ложем «жертв прививки», ритмично наклонял медицинский инструмент из стороны в сторону. В эпизоде встречи «похитителей» с милиционером голова Труса поворачивается на сто восемьдесят градусов. Эта сцена была создана за счёт разбивки кадров. Вначале камера зафиксировала Вицина с закрытым папахой лицом и сложенными «лодочкой» чужими руками. Затем артист был снят в пиджаке, надетом задом наперёд. В третьем кадре показан затылок актёра. «Прокрутка» головы персонажа в папахе осуществлялась на манекене.

16 ноября 1966 года на киностудии «Мосфильм» состоялось заседание худсовета; в повестке дня значилось обсуждение комедии «Кавказская пленница». Мнения представителей кинематографического сообщества оказались неоднозначными. Так, Эльдар Рязанов, спрогнозировав, что картина будет хорошо принята зрителями, одновременно отметил, что Гайдай - режиссёр с «уникальным дарованием» - несколько «застопорился в своём развитии»; причиной, тормозящей его творческие возможности и мешающей Леониду Иовичу работать со свежим материалом, Рязанов назвал троицу - Труса, Балбеса и Бывалого. Эльдара Александровича поддержала кинокритик Майя Туровская, предложившая сократить сцены с участием троицы: «На этот раз они все, включая и Никулина, перекривлялись». По словам редактора творческого объединения «Луч» Бориса Кремнева, среди персонажей троицы «особенно раздражает Вицин».

Определённое недовольство у членов худсовета вызвала и музыкальная тема комедии. Так, драматург Эмиль Брагинский назвал песню, исполняемую Юрием Никулиным («Если б я был султан…»), «пошловатой». Борис Кремнев счёл, что придуманный композитором Александром Зацепиным фон в сцене погони и некоторых других эпизодах воспринимается как нечто «инородное». Руководитель творческого объединения «Луч» Иван Пырьев, указав, что музыка в картине «написана в стиле Таривердиева и кажется устаревшей», резюмировал, что «это не лучший фильм Гайдая».

Худсовет, изложив в письменном заключении ряд замечаний, отказался принять «Кавказскую пленницу». Претензии были связаны с экранным воплощением товарища Саахова, в образе которого присутствуют «неожиданные и ненужные акценты»; сценой суда, «не несущей никаких смысловых и сюжетных нагрузок»; операторской работой (речь шла в первую очередь о крупных планах, снятых «небрежно и невыразительно»); музыкой, не имеющей «признаков жанра», а также «голосом Нины», которому, по мнению членов худсовета, недоставало «лёгкого кавказского акцента». Сам Гайдай, признав, что фильм монтировался фактически в условиях цейтнота и потому нуждался в некоторой доработке («Режиссёру очень мало времени даётся на монтаж»), в то же время отметил, что «троица не раздражает», сцена суда «стилево решена верно», а «над музыкой будем думать».

Режиссёрский почерк Гайдая формировался в ту пору, когда в кинематографическом мире обозначилось возрождение интереса к эксцентрической комедии. В конце 1950-х годов стали выходить фильмы, рассказывающие о творчестве Чарли Чаплина, Бастера Китона, Гарольда Ллойда и других комиков, работавших в первых десятилетиях XX века. Появились и новые представители жанра - Жак Тати, Пьер Этекс, Алек Гиннесс. Гайдай, восприняв их опыт, начал снимать картины, наполненные жизнерадостной энергией и изобилующие трюками, гэгами, клоунадой. Особую роль в его лентах играли образы-маски, унаследованные из традиций немого кинематографа. Сами по себе герои-маски не были на советском экране новацией - они уже фигурировали в картинах 1920-х годов, а также в фильмах-сказках Александра Птушко и Александра Роу. В отличие от сказочных персонажей, гайдаевские Трус, Балбес и Бывалый оказались представителями «советской улицы», в них - в гротескной форме - отразились отголоски алкогольного фольклора и блатной субкультуры.

В определённый момент у троицы появился антипод - студент Шурик, представлявший собой тип героя-шестидесятника, в котором доверчивость сочеталась с принципиальностью. Шурик оказался во многом близок режиссёру - как писал исследователь Евгений Новицкий, «интеллигентность, порядочность, некоторая неловкость - всё в нём от Гайдая», вплоть до присущих Леониду Иовичу мимики и жестов.

По мнению кинокритика Сергея Кудрявцева, Гайдай стал новатором и «в области внедрения эротики» на советском экране. Если в комедиях с участием Любови Орловой и Марины Ладыниной любовные отношения подчас сводились к условной формуле «он, она и трактор», а «визуальный образ нарастающего оргазма» проявлялся в эпизодах «Полёт на автомобиле» («Светлый путь») или «Гонки» («Кубанские казаки»), то Гайдай предлагал зрителям «максимум „эротического“ шика, доступного жителю СССР». В «Операцию „Ы“» режиссёр включил сцену раздевания Шурика и Лиды; в «Кавказской пленнице» показал женскую притягательность поющей и танцующей «студентки, комсомолки, спортсменки» Нины; позже, в «Бриллиантовой руке», продемонстрировал «соблазняющий стриптиз» в исполнении героини Светланы Светличной.

В «Кавказской пленнице» Гайдай проявил себя не только как сатирик, но и как пародист - он, в частности, весьма иронично обыграл в картине некоторые кинематографические штампы. Так, в эпизоде, когда Нина и Шурик проводят «тренировки» возле горной реки (а позже и сами попадают в поток), режиссёр спародировал некоторые сценарные шаблоны из советских лирических драм. Сцена с эксцентрической погоней - сначала на принадлежащем психиатрической больнице ветхом фургоне, а затем на осле - представляет собой комическое повторение клишированных стандартов вестерна. При этом к своей работе режиссёр также относился с определённой долей иронии. Вспоминая об истории создания «Кавказской пленницы», он замечал: «Классики - народ коварный». Далее следовало описание творческих поисков, связанных с появлением на экране нового трюка: «Я любил и нежно холил этот трюк, самодовольно представлял, как эффектно он будет выглядеть в моей новой картине. И, естественно, потом оказалось, что нечто подобное уже выдумал Чаплин в „Золотой лихорадке“».

О системе работы Гайдая на съёмочной площадке Владимир Этуш вспоминал как о рабочем процессе, в котором перед исполнителями не ставилось «никаких сверхзадач»: «Вообще ничего псевдохудожественного в нём не было. Но он умел любить актёра, и оттого, наверное, всегда хотелось выложиться». Даже в ситуациях, когда обстановка на площадке и вне неё накалялась, Гайдай «оставался верен своей жёсткой режиссёрской дисциплине» и выстраивал съёмки с учётом производственного графика. По воспоминаниям композитора Александра Зацепина, «на той съёмочной площадке, на даче Саахова, работали человек двадцать, и все дико смеялись. А сам Гайдай ни разу не улыбнулся. Вот характер!».

кадры из фильма "Кавказская пленница или Новые приключения Шурика"

Актеры и роли:

Александр Демьяненко - Шурик;
Наталья Варлей - Нина;
Владимир Этуш - товарищ Саахов;
Фрунзик Мкртчян - Джабраил, дядя Нины;
Юрий Никулин - Балбес;
Георгий Вицин - Трус;
Евгений Моргунов - Бывалый;
Руслан Ахметов - Эдик;
Ной Авалиани - работник гостиницы;
Нина Гребешкова - врач психиатрической больницы;
Михаил Глузский - администратор гостиницы;
Эммануил Геллер - шашлычник;
Георгий Милляр - эпизод;
Донара Мкртчян - супруга Джабраила;
Пётр Репнин - главврач психиатрической больницы;
Алексей Строев - эпизод;
Георгий Светлани - эпизод;
Морис Слободской - любитель домино (нет в титрах);
Николай Гаро водитель рефрижератора (нет в титрах)

Режиссер: Леонид Гайдай;
Сценаристы: Яков Костюковский, Морис Слободской, Леонид Гайдай;
Оператор: Константин Бровин;
Композитор: Александр Зацепин;
Художник: Владимир Каплуновский;
Страна: СССР;
Производство: Мосфильм;
Год: 1966;
Премьера: 1 апреля 1967