Лавр Георгиевич Корнилов. Родился 18 (30) августа 1870 года в Усть-Каменогорске Омской губернии - погиб 31 марта (13 апреля) 1918 года в Екатеринодаре Кубанской области. Русский военачальник, генерал от инфантерии. Военный разведчик, военный атташе, путешественник-исследователь. Герой русско-японской и Первой мировой войн. Верховный главнокомандующий Русской армии (июль-август 1917). Один из руководителей Белого движения на Юге России, один из создателей Добровольческой армии. Кавалер орденов Святого Георгия 3-й и 4-й степеней, а также Золотого оружия «За храбрость».
Лавр Корнилов родился 18 (30 по новому стилю) августа 1870 года в Усть-Каменогорске Усть-Каменогорского уезда Семипалатинской области Омской губернии.
Точных данных о происхождении Лавра Корнилова нет.
По одной из версий, его отцом был Егор (Георгий) Николаевич Корнилов (умер в 1906 году), отставной хорунжий 7-го Сибирского казачьего полка, который вышел из казачьего сословия и перешел в чин коллежского регистратора. Отцовские предки Корнилова пришли в Сибирь с дружиной Ермака. В 1869 году Георгий Корнилов получил должность письмоводителя при городской полиции в Усть-Каменогорске, хорошее жалование и приобрел небольшой домик на берегу Иртыша.
Мать - Мария (Марьям) Ивановна, казашка из рода аргын-каракесек, училась в церковно-приходской школе, в 14 лет приняла православие. В 17 лет Марьям познакомилась с казаком Георгием Корниловым и вышла за него замуж.
Всего в семье было 13 детей.
Сестра Корнилова вспоминала: «Лавр родился в сорочке... может быть поэтому на него с детства смотрели как на особенного ребенка, возлагали на него большие надежды... с первых шагов учения он был гордостью семьи».
По другой версии, его отцом был потомственный казак Георгий Николаевич Корнилов, сын толмача из Каркаралинской станицы Сибирского казачьего войска. Он служил переводчиком в чине младшего урядника 7-го Сибирского казачьего полка, расквартированного в Кокчетавской станице. Мать - дочь потомственного казака Прасковья Ильинична Хлыновская. Среди предков Хлыновских были поляки и калмыки. Именно благодаря своим пращурам калмыкам у Лавра Георгиевича явно восточный тип лица. По этой версии Лавр был четвертым ребенком в семье. Все его братья (за исключением страдавшего тяжелыми припадками Автонома) прошли через 1-й Сибирский императора Александра I кадетский корпус. Однако военная карьера братьев не сложилась. Александр всю жизнь прослужил поручиком, Андрея исключили из корпуса. Любимый брат Лавра Яков скончался от воспаления легких в юном возрасте. Именно мать Прасковья Ильинична летом 1883 года привезла 13-летнего Лавра в Омск, в корпус. Семья Корниловых в это время уже 2 года проживала в богатом казачьем городе Зайсане.
По третьей версии, настоящее имя Корнилова - Лавга Гильджирович Дельдинов, и родился он в семье калмыка-казака и русской казачки в донской станице Семикаракорская. Семья распалась, маленький Лавга был усыновлен дядей Георгием Корниловым, проживавшим в Усть-Каменогорске, и записан Лавром.
Летом 1883 года Лавр Корнилов был зачислен в Сибирский кадетский корпус в городе Омске. Поначалу он был принят лишь «приходящим»: им были сданы успешно экзамены по всем предметам, кроме французского, так как в казахской степи не было соответствующих репетиторов. Однако новый воспитанник после года обучения своей настойчивостью и отличными аттестациями (средний балл 11 из 12) добился перевода на «казенный кошт». В тот же корпус зачислили и его брата Якова.
Как кадет показал себя трудолюбивым и способным, скоро стал одним из лучших учеников корпуса. Директор корпуса генерал Пороховщиков указывал в аттестации на юного кадета: «развит, способности хорошие, в классе внимателен и заботлив, очень прилежен... Скромен, правдив, послушен, очень бережлив, в манерах угловат. К старшим почтителен, товарищами очень любим, с прислугою обходителен».
В заключительной аттестации по прошествии 5 лет учебы сказано: «скромен, откровенен, правдив. Трудолюбив и постоянно с охотою помогает товарищам в занятиях. Серьезен. Послушен и строго исполнителен... К родным относится с любовью и часто пишет им письма. Со старшими почтителен и приветлив. Товарищами очень любим и оказывает на них доброе влияние».
Сдав на отлично выпускные экзамены, Лавр получает право выбора военного училища для дальнейшего обучения. Любовь к математике и особые успехи в этом предмете определяют выбор Корнилова в пользу престижного (сюда традиционно стекались наиболее способные кадеты) Михайловского артиллерийского училища в Петербурге, куда он и поступает 29 августа 1889 года.
В 19 лет переехал из Омска в Петербург. Корнилов должен был сам зарабатывать себе на жизнь и давал уроки математики, писал статьи по зоогеографии, что приносило некоторый доход, из которого он умудрялся даже помогать своим престарелым родителям.
В Михайловском артиллерийском училище, как и в кадетском корпусе, учеба шла на «отлично». Уже в марте 1890 года Корнилов стал училищным унтер-офицером. Однако за поведение Лавр Георгиевич получал сравнительно низкие баллы, вследствие неприятной истории, произошедшей между ним и одним из офицеров училища, который позволил себе обидную бестактность в адрес Корнилова и неожиданно получил от гордого юнкера отпор. «Офицер был взбешен и уже сделал резкое движение, но невозмутимый юноша, сохраняя внешне ледяное спокойствие, опустил руку на эфес шпаги, давая понять, что за свою честь намерен стоять до конца. Увидевший это начальник училища генерал Чернявский немедленно отозвал офицера». Учитывая таланты и всеобщее уважение, которым пользовался Корнилов, этот проступок был ему прощен.
В ноябре 1891 года на последнем курсе училища Корнилов получил звание портупей-юнкера.
4 августа 1892 года Корнилов закончил дополнительный курс училища, что дало приоритет при распределении на службу, и надел погоны подпоручика. Перед ним открылась перспектива службы в гвардии или в столичном военном округе, однако молодой офицер выбрал Туркестанский военный округ и получил назначение в 5-ю батарею Туркестанской артиллерийской бригады. Это было не только возвращением на его малую родину, но и передовое стратегическое направление при намечавшихся тогда конфликтах с Персией, Афганистаном и Великобританией.
В Туркестане помимо рутинной службы Лавр Георгиевич занимался самообразованием, просвещением солдат, изучал восточные языки. Однако неуемная энергия и настойчивый характер Корнилова не позволили ему оставаться в поручиках, и через 2 года он подал рапорт на поступление в Академию Генерального штаба.
В 1895 году, блестяще сдав вступительные экзамены (средний балл 10,93, по 5 дисциплинам - из максимальных 12), Корнилов был зачислен в слушатели Николаевской академии Генерального штаба. В 1898 году, окончив Академию с малой серебряной медалью и «с занесением фамилии на мраморную доску с именами выдающихся выпускников Николаевской академии в конференц-зале Академии», досрочно получивший чин капитана (с формулировкой «за успешное окончание дополнительного курса») Корнилов вновь отказался от места в Петербурге и выбрал службу в Туркестанском военном округе.
С 1898 по 1904 год служил в Туркестане помощником старшего адъютанта штаба округа, а затем - штаб-офицером для поручений при штабе.
С риском для жизни, переодевшись туркменом, провел рекогносцировку британской крепости Дейдади в Афганистане. Совершил ряд длительных исследовательских и разведывательных экспедиций в Восточном Туркестане (Кашгарии), Афганистане и Персии, во время которых изучал край, встречаясь с китайскими чиновниками и предпринимателями, и одновременно налаживал агентурную сеть. Написанная по результатам этой работы книга «Кашгария, или Восточный Туркестан» принесла Корнилову успех, став весомым вкладом в географию, этнографию, военную и геополитическую науку.
Этот труд был оценен и британскими специалистами, внимательно следившими за передвижениями русских в этом районе, и, согласно исследованиям М. К. Басханова, в картографический материал к английскому изданию «Военный отчет по Кашгарии» (1907) вошли планы городов и укреплений Восточного Туркестана, опубликованные в работе Корнилова.
Книга Корнилова «Кашгария, или Восточный Туркестан» ввиду важности содержавшихся в ней сведений была в извлечении переведена на английский язык и издана в штабе индо-британской армии.
Служба капитана Корнилова в Туркестане не осталась неоцененной - за эти экспедиции он был награжден орденом Святого Станислава 3-й степени и вскоре направлен с новым заданием в малоизученные районы Восточной Персии.
Кроме обязательных для выпускника Генерального штаба немецкого и французского языков, хорошо овладел английским, персидским, казахским, монгольским, калмыцким, китайским языками и урду.
С ноября 1903 по июнь 1904 года находился в Индии с целью «изучения языков и нравов народов Белуджистана», а фактически - для анализа состояния британских колониальных войск. За время этой экспедиции Корнилов посетил Бомбей, Дели, Пешавар, Агру (военный центр англичан) и другие районы, наблюдал за британскими военнослужащими, анализировал состояние колониальных войск, контактировал с британскими офицерами, которым уже было знакомо его имя.
В 1905 году его секретный «Отчет о поездке в Индию» был опубликован Генеральным штабом.
Именно в Туркестане раскрылись главные таланты Корнилова - разведчика и исследователя, как и у его предшественника казаха, российского военного разведчика-офицера Чокана Валиханова.
29 ноября 1906 года избран действительным членом Императорского Русского географического общества.
В июне 1904 года подполковник Корнилов был назначен столоначальником Главного штаба в Петербурге, однако вскоре он добился перевода в действующую армию. С сентября 1904 по декабрь 1905 занимал должность штаб-офицера, затем - начальника штаба 1-й стрелковой бригады. Боевое крещение Лавра Георгиевича произошло во время Сражения при Сандепу с японской армией на Дальнем Востоке, в Маньчжурии.
В феврале 1905 года проявил себя грамотным и отважным военачальником во время отступления от Мукдена, прикрывая отход российской армии и находясь с бригадой в арьергарде.
Окруженный японцами в деревне Вазые, Корнилов штыковой атакой прорвал окружение и вывел свою уже считавшуюся уничтоженной стрелковую бригаду с приданными ей частями, с ранеными и знаменами, сохраняя полный боевой порядок, на соединение с армией.
Действия Лавра Георгиевича были отмечены многими орденами, в том числе орденом Святого Георгия 4-й степени («За личную храбрость и правильные действия» во время действий под Мукденом), и Георгиевским оружием; он был произведен в «чин полковника за боевые отличия».
В начале января 1906 года Корнилов был назначен делопроизводителем управления генерал-квартирмейстера Генерального штаба, в ведении которого находились вопросы военного планирования и разведки на Азиатском театре войны.
4 мая 1906 года переведен в часть 3-го оберквартимейстера ГУГШ, где занимался вопросами стратегического планирования на Среднеазиатском ТВД, театре военных действий (Восточная Персия, Афганистан, Британская Индия и Западный Китай). В этот период он был одним из главных разработчиков в ГУГШ военно-востоковедной реформы, направленной на совершенствование системы изучения сопредельных стран Востока и подготовки военно-востоковедных кадров. В июне-августе 1906 года совершил поездки в Ташкент и Тифлис, где в штабах военных округов знакомился с вопросами постановки дела изучения офицерами восточных языков и готовил проект военно-востоковедной реформы.
В 1907-1911 годах, имея репутацию специалиста-востоковеда, Корнилов служил военным агентом в Китае. Он изучал китайский язык, путешествовал, изучал быт, историю, традиции и обычаи китайцев. Намереваясь написать большую книгу о жизни современного Китая, Лавр Георгиевич записывал все свои наблюдения и регулярно отправлял подробные отчеты в Генеральный штаб и Министерство иностранных дел. Среди них интерес представляют, в частности, очерки «О полиции Китая», «Телеграф Китая», «Описание маневров китайских войск в Маньчжурии», «Охрана императорского города и проект формирования императорской гвардии».
В Китае Корнилов помогал прибывающим в командировку русским офицерам (в частности, полковнику Маннергейму), завел связи с коллегами из разных стран, встречался с будущим президентом Китая из партии Гоминьдан - в то время молодым офицером - Чан Кайши.
На новой должности Корнилов много внимания уделял перспективам взаимодействия России и Китая на Дальнем Востоке. Объездив почти все крупные провинции страны, Корнилов прекрасно понимал, что ее военно-экономический потенциал еще далеко не использован, а людские резервы слишком велики, чтобы с ними не считаться. В качестве наиболее показательных результатов процесса модернизации Корнилов отмечал рост железнодорожной сети и перевооружение армии, а также изменение отношения к военной службе со стороны китайского общества. Быть военным становилось престижно, для службы в армии требовали даже особые рекомендации.
В 1910-м году полковник Корнилов был отозван из Пекина, однако в Петербург возвратился лишь через 5 месяцев, в течение которых совершил путешествие по Западной Монголии и Кашгарии с целью ознакомления с вооруженными силами Китая на границах с Россией.
Деятельность Корнилова-дипломата этого периода была высоко оценена не только на Родине, где он получил Орден Святой Анны 2-й степени и другие награды, но и у дипломатов Британии, Франции, Японии и Германии, награды которых также не обошли русского разведчика.
Со 2 февраля 1911 года - командир 8-го пехотного Эстляндского полка, с 3 июня - начальник отряда в Заамурском округе отдельного корпуса пограничной стражи (2 пехотных и 3 конных полка). После скандала, завершившегося отставкой начальника Заамурского округа ОКПС Е. И. Мартынова, назначен командиром бригады 9-й Сибирской стрелковой дивизии, расквартированной во Владивостоке.
19 августа 1914 года Корнилов был назначен командиром 48-й пехотной дивизии (будущей «Стальной»), которая под его командованием сражалась в Галиции и в Карпатах в составе XXIV армейского корпуса 8-й армии генерала Брусилова (Юго-Западный фронт). Брусилов, не любивший Корнилова, позднее все же отдаст ему должное в своих воспоминаниях: «Он всегда был впереди и этим привлекал к себе сердца солдат, которые его любили. Они не отдавали себе отчета в его действиях, но видели его всегда в огне и ценили его храбрость».
Также Брусилов писал: «Странное дело, генерал Корнилов свою дивизию никогда не жалел: во всех боях, в которых она участвовала под его начальством, она несла ужасающие потери, а между тем офицеры и солдаты его любили и ему верили. Правда, он и себя не жалел, лично был храбр и лез вперед очертя голову».
Солдаты Корнилова буквально боготворили: командир относился с большим вниманием к их быту, требовал отеческого отношения к нижним чинам, однако и требовал от них инициативности, четкого исполнения приказов.
Генерал Деникин, чьи части во время наступления Брусилова наступали «рука-об-руку» с частями генерала Корнилова, так впоследствии характеризовал своего будущего сподвижника и единомышленника: «С Корниловым я встретился первый раз на полях Галиции, возле Галича, в конце августа 1914, когда он принял 48 пех. дивизию, а я - 4 стрелковую (железную) бригаду. С тех пор, в течение 4 месяцев непрерывных, славных и тяжких боев, наши части шли рядом в составе XXIV корпуса, разбивая врага, перейдя Карпаты, вторгаясь в Венгрию. В силу крайне растянутых фронтов, мы редко виделись, но это не препятствовало хорошо знать друг друга. Тогда уже совершенно ясно определились для меня главные черты Корнилова - военачальника: большое умение воспитывать войска: из второсортной части Казанского округа он в несколько недель сделал отличнейшую боевую дивизию; решимость и крайнее упорство в ведении самой тяжелой, казалось, обреченной операции; необычайная личная храбрость, которая страшно импонировала войскам и создавала ему среди них большую популярность; наконец, - высокое соблюдение военной этики, в отношении соседних частей и соратников, - свойство, против которого часто грешили и начальники, и войсковые части».
Во многих операциях армии Брусилова отличилась именно дивизия Корнилова.
В ноябре 1914 года в ночном бою при Такошанах группа добровольцев под командованием Корнилова прорвала позиции неприятеля и, несмотря на свою малочисленность, захватила 1.200 пленных, включая самого Рафта, потрясенного этой дерзкой вылазкой. Однако затем, вопреки приказанию командира 24-го корпуса генерала Цурикова, Корнилов с дивизией спустился с Карпат на Венгерскую равнину (через ныне Закарпатскую область Украины), где был сразу же отрезан венгерской гонведской дивизией. Дивизии Корнилова пришлось пробиваться назад по горным тропам, потеряв тысячи людей, включая несколько сот пленными, бросить батарею горных орудий, зарядные ящики и обоз. За это Брусилов хотел отдать Корнилова под суд и только по ходатайству Цурикова ограничился выговором в приказе по армии как Корнилову, так и Цурикову.
Вскоре после этого в ходе Лимановского сражения «Стальная» дивизия, перебрасываемая на самые тяжелые участки фронта, разбила неприятеля в боях под Гоголевым и Варжише и дошла до Карпат, где заняла Крепну. В январе 1915 года 48-я дивизия заняла главный карпатский гребень на линии Альзопагон - Фельзадор, а в феврале Корнилов был произведен в генерал-лейтенанты, его имя получило широкую известность в армейской среде.
Взятие Зборо, расположенного на «высоте 650» и защищенного проволочными заграждениями и линиями окопов с укрепленными огневыми точками, стало одной из самых блестящих операций, проведенных Корниловым. Накануне генерал тщательно готовил план операции, изучал план неприятельских укреплений и присутствовал на допросах пленных австрийцев. В результате штурм прошел в точности по плану Лавра Георгиевича: внезапно обрушившийся на высоту шквальный огонь русской артиллерии и фронтальная атака пехоты позволила главным ударным силам Корнилова незамеченными обойти противника и обратить его в бегство. Взятие высоты 650 Корниловым открывало русским армиям дорогу на Венгрию.
В апреле 1915 года, прикрывая отступление Брусилова из-за Карпат перед австро-венгерской армией силами одной своей «Стальной» дивизии, генерал Корнилов, взявший на себя в момент гибели дивизии личное командование одним из батальонов, был дважды ранен в руку и ногу и в числе всего лишь 7 уцелевших бойцов батальона, в течение четырех суток до конца пытавшихся прорваться к своим, в итоге (после упорного штыкового боя) Лавр Корнилов попал в австрийский плен.
Бои, данные превосходящим силам противника 48-й «Стальной» дивизией генерала Корнилова, позволили 3-й армии (в которую она была включена в составе 24-го корпуса генерала Цурикова) избежать полного разгрома.
Командир корпуса генерал Цуриков считал Корнилова ответственным за гибель 48-й дивизии и требовал суда над ним, однако командующий Юго-Западным фронтом генерал Иванов высоко оценил подвиг 48-й дивизии и направил Верховному Главнокомандующему Великому Князю Николаю Николаевичу ходатайство «о примерном награждении остатков доблестно пробившихся частей 48-й дивизии и, особенно ее героя, начальника дивизии генерала Корнилова». Уже 28 апреля 1915 года император Николай II подписал Указ о награждении генерала Корнилова орденом Святого Георгия 3-й степени.
После взятия в плен генерал Корнилов был в нескольких лагерях для военнопленных, после чего он был помещен в лагерь для высших офицеров неподалеку от Вены на территории нынешней Венгрии в местечке Кесег. Залечив раны, он пытался бежать, но две первые попытки побега закончились неудачей.
Корнилов смог бежать из плена в июле 1916 года с помощью чеха Франтишека Мрняка, служившего в лагере помощником аптекаря. На поезде беглецы добрались до румыно-венгерской границы. Мрняк был схвачен, а сам Корнилов с помощью пастуха перешел через линию фронта по горам до города Турну-Северин в Румынии.
В Ставке генерала принимает император и вручает ему орден Святого Георгия.
В сентябре 1916 года Лавр Корнилов, восстановив силы после пережитых событий, снова отбыл на фронт и был назначен командиром XXV армейского корпуса Особой армии генерала В.И. Гурко (Юго-Западный фронт).
Еще Николай II решил назначить генерала Корнилова на должность командующего войсками Петроградского военного округа.
2 марта 1917 года, на первом заседании самопровозглашенного Временного правительства Корнилов был назначен на ключевой пост Главнокомандующего войсками Петроградского военного округа, взамен арестованного генерала С. С. Хабалова.
5 марта Корнилов прибыл в Петроград. По приказу Временного правительства и военного министра Гучкова Корнилов, как командующий Петроградским военным округом, объявил об аресте императрице и ее семье в Царском Селе. Он пошел на это с тем, чтобы попытаться в дальнейшем облегчить участь арестованных.
В ночь с 5 на 6 марта генерал Корнилов и военный министр Гучков были в первый раз приняты Александрой Федоровной. Именно об этом эпизоде свидетельствовал поручик 4-го Царскосельского стрелкового полка К. Н. Кологривов, писавший, что якобы арест императрицы был произведен генералом Корниловым якобы в нарочито вызывающей грубой манере. Эта первая относящаяся к описываемым событиям встреча генерала с императрицей не носила характера «объявления об аресте» (хотя бы потому, что постановления об этом еще не было принято) и целью своей имела ознакомление визитеров с положением охраняемых. Следует отметить, что генерал Корнилов провел личную инспекцию охраны императрицы и ее семьи в первые же часы своего пребывания в должности командующего Петроградским военным округом. Свидетелями эпизода были также великий князь Павел Александрович, граф Бенкендорф и церемониймейстер, личный секретарь императрицы граф П. Н. Апраксин.
Второй раз генерал вместе с начальником Царскосельского гарнизона полковником Кобылинским был принят императрицей уже утром 8 марта. Именно во время этого приема Корнилов сообщил императрице уже не об «охране», а об «аресте», а затем представил ей Кобылинского. Кобылинский также свидетельствовал, что он был единственным офицером, в присутствии которого Александре Федоровне сообщили о ее аресте. Один из придворных чинов Царскосельского дворца граф П. Апраксин, такими словами передал ответ императрицы Корнилову: «Я рада, что именно вы, генерал, объявили Мне об аресте, так как вы сами испытали весь ужас лишения свободы».
После этого была произведена смена дворцового караула: была сменена охранная стража из состава Сводно-Гвардейского полка стражей «арестной», после чего охрана была вновь, уже во второй раз, проинспектирована генералом Корниловым, о надежности которой он рапортовал уже Великому Князю Павлу Александровичу.
Сам Корнилов глубоко переживал выполнение выпавшей на него тяжелой обязанности. По воспоминаниям полковника С. Н. Ряснянского, находясь под арестом в Быхове, в сентябре 1917 года, генерал «в кругу только самых близких лиц поделился о том, с каким тяжелым чувством он должен был, во исполнение приказа Временного правительства, сообщить Государыне об аресте всей Царской Семьи. Это был один из самых тяжелых дней его жизни».
Тем не менее, после ареста императрицы за Корниловым закрепилась репутация революционного генерала, а ортодоксальные монархисты так и не простили генералу его участия в этом эпизоде.
Генерал разрабатывал нереализованный проект создания Петроградского фронта, в состав которого должны были войти войска Финляндии, Кронштадта, побережья Ревельского укрепленного района и Петроградского гарнизона.
Работая совместно с военным министром А. И. Гучковым, Лавр Георгиевич разрабатывает ряд мер к стабилизации обстановки, стремясь оградить армию от разрушительного влияния Совета рабочих и солдатских депутатов, влияние которого на армию уже выразилось в печально знаменитом Приказе № 1. Вывести разложившиеся гарнизонные и запасные части, как и ввести в город новые полки, было невозможно в связи со все тем же Приказом № 1. Гучкову и Корнилову оставалось лишь незаметно расставлять на важных постах своих людей. По свидетельству Гучкова, определенные успехи в этом были достигнуты: в военные училища и артиллерийские части назначались фронтовые офицеры, а сомнительные элементы удалялись со службы. В дальнейшем предполагалось создание Петроградского фронта, что дало бы возможность переукомплектовать существующие части и тем самым оздоровить их.
6 апреля 1917 года Совет наградил Георгиевским крестом унтер-офицера лейб-гвардии Волынского полка Кирпичникова, первым начавшего бунт в своем полку в начале Февральской революции и убившего капитана Лашкевича.
Гучков свидетельствует, что генерал Корнилов до последнего надеялся договориться с представителями Совета. Но это ему не удалось, как не удалось и найти общий язык с солдатами Петроградского гарнизона. Деникин писал по этому поводу: «Его хмурая фигура, сухая, изредка лишь согретая искренним чувством речь, а главное, ее содержание - такое далекое от головокружительных лозунгов, выброшенных революцией, такое простое в исповедовании солдатских катехизисов, - не могли ни зажечь, ни воодушевить петроградских солдат».
В конце апреля 1917 года генерал Корнилов отказывается от должности главнокомандующего войсками Петроградского округа, «не считая возможным для себя быть невольным свидетелем и участником разрушения армии Советом рабочих и солдатских депутатов». В связи с подготовкой летнего наступления на фронте, его переводят на Юго-Западный фронт командующим 8-й армией - ударной армии фронта, которая под его начальством добилась впечатляющих успехов в ходе июньского наступления войск Юго-Западного фронта.
Ознакомившись с положением на фронте, генерал Корнилов первым поднял вопрос об уничтожении солдатских комитетов и запрещении политической агитации в армии, учитывая, что армия в момент принятия ее генералом Корниловым находилась в состоянии полного разложения.
19 мая 1917 года Корнилов приказом по 8-й армии разрешает, по предложению Генерального штаба капитана М. О. Неженцева, сформировать Первый Ударный отряд из добровольцев (первая добровольческая часть в Русской армии). За короткий срок трехтысячный отряд был сформирован, и 10 июня генерал Корнилов произвел ему смотр. Капитан Неженцев блестяще провел боевое крещение своего отряда 26 июня 1917 г., прорвав австрийские позиции под деревней Ямшицы, благодаря чему был взят Калуш. 11 августа приказом Корнилова отряд был переформирован в Корниловский ударный полк. Форма полка включала в себя букву «К» на погонах и нарукавный знак с надписью «Корниловцы». Личной охраной Корнилова стал этнически кавказский конный Текинский полк.
В период командования Корниловым 8-й армией большую роль приобретает комиссар этой армии эсер М. М. Филоненко, служивший посредником между Корниловым и Временным правительством.
Через 2 дня после начала разработки наступления в армии, возглавляемой генералом Корниловым, 25 июня 1917 года его войска прорывают позиции 3-й австрийской армии Кирхбаха западнее Станиславова. Уже 26 июня разгромленные Корниловым войска Кирхбаха бежали, увлекая за собой и подоспевшую им на помощь немецкую дивизию.
В ходе наступления армия генерала Корнилова прорвала австрийский фронт на протяжении 30 верст, взяла в плен 10 тыс. солдат противника и 150 офицеров, а также захватила около 100 орудий. Деникин в своих воспоминаниях позже напишет, что «Выход на Ломницу открывал Корнилову пути на Долину Стрый, и на сообщения армии графа Ботмера. Немецкая главная квартира считала положение главнокомандующего Восточным фронтом критическим».
Однако последовавший прорыв германцев на фронте 11-й армии - бежавшей перед немцами, несмотря на огромное свое превосходство в численности и технике вследствие своего развращения и развала из-за разлагающей революционной агитации - нивелировал первоначальные успехи русских армий.
После общей неудачи июньского наступления Русской армии и Тернопольского прорыва австро-германских войск генерал Корнилов, сумевший в сложнейшей ситуации удержать фронт, был произведен в генералы от инфантерии, а 7 июля назначен Керенским главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта вместо генерала А. Е. Гутора. Генерал Брусилов противился этому назначению (но при этом 8 июля своей телеграммой подтвердил, что считает «безусловно необходимым немедленное проведение в жизнь мер, просимых генералом Корниловым»), однако Керенский настоял на назначении Корнилова: положение фронта было катастрофическим.
19 июля генерал от инфантерии Лавр Корнилов назначается Верховным Главнокомандующим, сменив на этом посту генерала Брусилова, шедшего на поводу у солдатских комитетов, что вело к разложению армии и потере контроля над войсками, которые при малейшем натиске противника, массами покидали позиции и уходили в тыл. Лавр Георгиевич не сразу принимает эту должность, но прежде в течение трех дней оговаривает условия, на которых готов согласиться принять ее: невмешательство правительства в назначения на высшие командные должности, скорейшая реализация программы реорганизации армии, назначение генерала Деникина командующим Юго-Западным фронтом.
После долгих переговоров сторонам удалось прийти к компромиссу, и Корнилов принял пост, делающий его вторым человеком в государстве, крупной политической фигурой, способной влиять на происходящие в стране события. Это назначение было встречено большой радостью в среде офицеров и консервативной публики. У этого лагеря появился лидер, в котором видели надежду на спасение армии и России.
Для восстановления дисциплины в армии, по требованию генерала Корнилова Временное правительство вводит смертную казнь. Одной из мер, которые, по мнению Корнилова, могли радикально повысить боеспособность войск, было создание крупных национальных воинских формирований - в первую очередь, украинских: по мысли Корнилова, именно украинцы, непосредственно защищавшие свою родную землю, проявляли наибольшую стойкость и дисциплину в бою.
В августе 1917 года по предложению Корнилова Скоропадский приступил к «украинизации» своего корпуса (104-й и 153-й пехотных дивизий).
Решительными и суровыми методами, с применением в исключительных случаях расстрелов дезертиров, генерал Корнилов возвращает Армии боеспособность и восстанавливает фронт. В этот момент генерал Корнилов в глазах многих становится народным героем, на него стали возлагаться большие надежды, и от него стали ждать спасения страны. Энергичная деятельность Корнилова на посту Верховного главнокомандующего даже за короткий срок позволила достичь некоторых результатов: утихла разнузданность солдатских масс, офицерам стало удаваться поддерживать дисциплину. Однако, несмотря на успех подобных мер в смысле обеспечения некоторого порядка, меры Верховного командования не могли повлиять на усиливающийся поток пораженческой пропаганды законспирированных большевистских агитаторов в армии и представителей Временного правительства, пытавшихся заигрывать с низами армии во время своих коротких поездок на фронт.
Воспользовавшись своим положением Верховного Главнокомандующего, генерал Корнилов предъявляет Временному правительству требования, известные как «Корниловская военная программа».
В Москве на Государственном Совещании 13-15 августа генерал Корнилов в своем обширном докладе указал на катастрофическое положение на фронте, на губительное действие на солдатские массы законодательных мер, предпринимаемых Временным Правительством, на продолжающуюся разрушительную пропаганду, сеющую в Армии и стране анархию.
Бездействие власти в конечном счете парализовало все немногие благие начинания Корнилова. В армии и на флоте все оставалось неизменным, пока Временное правительство не сочло популярность в армии самого Корнилова слишком опасной для «революции».
28 августа (10 сентября) 1917 генерал Корнилов, незадолго до этого выступивший на Московском совещании (несмотря на попытки Керенского лишить Верховного главнокомандующего на этом совещании слова) с требованием «ликвидации анархии в стране», отказал Керенскому (накануне совершившему государственное преступление против России и провокацию против Верховного главнокомандующего с обвинением генерала Корнилова в измене с якобы имевшим место требованием о передаче «всей полноты гражданской и военной власти») в остановке продвижения на Петроград 3-го кавалерийского корпуса под командованием генерала Крымова, которое проводилось по требованию Временного правительства и было санкционировано Керенским.
Этот корпус был направлен в столицу Временным правительством с целью окончательно (после подавления июльского мятежа) покончить с большевиками и взять под контроль ситуацию в столице.
В ходе продвижения казаков генерала Крымова на Петроград Керенский получил от депутата Госдумы Львова обсуждавшиеся им накануне с генералом Корниловым различные пожелания в смысле усиления власти. Однако Керенский совершил провокацию с целью очернить Верховного главнокомандующего в глазах общественности и устранить таким образом угрозу его личной (Керенского) власти - доказать формальную связь между Львовым и Корниловым настолько ясно, чтобы Временное правительство было в состоянии принять решительные меры.
Для этой цели был приглашен помощник начальника милиции Булавинский, которого Керенский спрятал за занавеской в своем кабинете во время второго посещения его Львовым. Булавинский свидетельствует, что записка была прочтена Львову и последний подтвердил содержание ее, а на вопрос, «каковы были причины и мотивы, которые заставили генерала Корнилова требовать, чтобы Керенский и Савинков приехали в Ставку», он не дал ответа.
Львов категорически отрицает версию Керенского. Он говорит: «Никакого ультимативного требования Корнилов мне не предъявлял. У нас была простая беседа, во время которой обсуждались разные пожелания в смысле усиления власти. Эти пожелания я и высказал Керенскому. Никакого ультимативного требования (ему) я не предъявлял и не мог предъявить, а он потребовал, чтобы я изложил свои мысли на бумаге. Я это сделал, а он меня арестовал. Я не успел даже прочесть написанную мною бумагу, как он, Керенский, вырвал ее у меня и положил в карман».
После этого Керенский 27 августа (9 сентября) 1917 объявляет генерала Корнилова мятежником.
Керенский пытался назначить нового Верховного главнокомандующего, однако оба генерала-кандидата - Лукомский и Клембовский - отказались, причем первый из них в ответ на предложение занять должность «Верховного» открыто бросает Керенскому обвинение в провокации.
Оскорбленный ложью начавших поступать из Петрограда различных правительственных воззваний, а также их недостойной внешней формой, генерал Корнилов отвечает со своей стороны рядом горячих воззваний к армии, народу, казакам, в которых описывает ход событий и провокацию Председателя Правительства.
28 августа (10 сентября) 1917 генерал Корнилов отказывает Керенскому в его требовании остановить движение на Петроград отправленного туда по решению Правительства и с согласия Керенского 3-го конного корпуса генерала Крымова и решает выступить открыто и, произведя давление на Временное правительство, заставить его: 1. исключить из своего состава тех министров, которые по имеющимся (у него) сведениям были явными предателями Родины; 2. перестроиться так, чтобы стране была гарантирована сильная и твердая власть.
Он решил воспользоваться для этого ранее уже отправленным на Петроград по требованию Керенского 3-м конным корпусом и дает его командующему - генералу Крымову соответствующее указание.
29 августа (11 сентября) 1917 Керенский отдает указ об отчислении от должностей и предании суду «за мятеж» генерала Корнилова и его старших сподвижников.
Метод, примененный Керенским со «львовской миссией», был с успехом повторен и в отношении генерала Крымова, который застрелился непосредственно после личной его аудиенции с Керенским в Петрограде, куда он направился, оставив корпус в окрестностях Луги, по приглашению Керенского, которое было передано через приятеля генерала - полковника Самарина, занимавшего должность помощника начальника кабинета Керенского. Смыслом манипуляции послужила необходимость безболезненного изъятия командира из среды подчиненных ему войск - в отсутствие командира революционные агитаторы легко распропагандировали казаков и остановили продвижение 3-го кавалерийского корпуса на Петроград.
Генерал Корнилов отказывается от предложений покинуть Ставку и бежать. Генерального штаба генерал от инфантерии М. В. Алексеев, желая спасти корниловцев, соглашается «взять позор на свою седую голову» - стать Начальником штаба главнокомандующего при «Главковерхе»-Керенском - чтобы спасти корниловцев, производит арест генерала Корнилова и его сподвижников в Ставке 1 сентября 1917 года и отправляет арестованных в Быховскую тюрьму, где обеспечивает для заключенных безопасность. Через неделю генерал Алексеев уходит в отставку с поста Начальника штаба при Верховном главнокомандующем - Керенском.
После неудачи своего выступления Корнилов был арестован, и период с 1 (14) сентября 1917 по ноябрь 1917 года генерал и его сподвижники провели под арестом в белорусском Могилеве и Быхове. Сначала арестованных поместили в гостинице «Метрополь» в Могилеве. Вместе с Корниловым в Могилеве были арестованы также его начальник штаба генерал Лукомский, генерал Романовский, полковник Плющевский-Плющик, Аладьин, несколько офицеров генерального штаба и весь исполком союза офицеров.
Одновременно Временным правительством были освобождены большевики, в том числе Троцкий, арестованные за попытку июльского переворота.
Охрану арестованных нес сформированный Корниловым Текинский полк, что обеспечивало их безопасность. Для расследования произошедшего была назначена следственная комиссия (председатель - главный военный прокурор Шабловский, члены комиссии - военные следователи Украинцев, фон Раупах и Колосовский). Керенский и Петросовет требовали военно-полевого суда над Корниловым и его сторонниками, однако члены следственной комиссии относились к арестованным вполне благожелательно.
9 (22) сентября 1917 в знак солидарности с генералом Корниловым подали в отставку министры-кадеты.
Часть арестованных, не принимавших активного участия в корниловском выступлении (генерал Тихменев, Плющевский-Плющик), была освобождена следственной комиссией, остальные же были переведены в Быхов и помещены в здание старого католического монастыря. В Быхов были перевезены Корнилов, Лукомский, Романовский, генерал Кисляков, капитан Брагин, полковник Пронин, прапорщик Никитин, полковник Новосильцев, есаул Родионов, капитан Соетс, полковник Ряснянский, подполковник Роженко, Аладьин, Никоноров.
Другая группа арестованных сторонников Корнилова: генералы Деникин, Марков, Ванновский, Эрдели, Эльснер и Орлов, капитан Клецанда (чех), чиновник Будилович - находились в заключении в Бердичеве. Председателю следственной комиссии Шабловскому удалось добиться их перевода в Быхов.
После Октябрьского восстания в Петрограде стало ясно, что большевики вскоре отправят отряд против Ставки. Оставаться в Быхове не имело смысла. Новый председатель следственной комиссии полковник фон Раупах (И. С. Шабловский был вынужден скрыться), основываясь на данных следствия, к 18 ноября (1 декабря) 1917 освободил всех арестованных, кроме пятерых (Корнилова, Лукомского, Романовского, Деникина и Маркова).
19 ноября (2 декабря) 1917 в Могилев прибыл генерал-майор Одинцов, командированный Генеральным штабом с ведома Совнаркома «для ориентации Ставки в обстановке в Петрограде для соглашения Ставки с Петроградом». После встречи генерала Одинцова с выступавшим от Ставки поручиком В. Шнеуром генерал передал назначенному Совнаркомом главнокомандующим Николаю Крыленко, что «Ставка сдается» и он «может свободно приехать для вступления в должность». В тот же день генерал Духонин распорядился выпустить из тюрьмы в Быхове всех пятерых остававшихся в заключении генералов.
Корнилов решил идти на Дон походным порядком со своим Текинским полком. Большевикам удалось выследить путь движения полка, и он был обстрелян с бронепоезда. После переправы через реку Сейм (вблизи современной границы РФ и Украины) полк попал в плохо замерзший болотистый район и потерял много лошадей. После этого Корнилов отпустил текинцев, решив, что без него им будет идти безопаснее, и, переодевшись крестьянином, с подложным паспортом, отправился один по железной дороге.
6 (19) декабря 1917 Корнилов прибыл в Новочеркасск. Разными путями и другие Быховские узники прибыли на Дон, где приступили к формированию Добровольческой армии для борьбы с большевиками.
Корнилов стал соорганизатором Добровольческой армии на Дону. После переговоров с генералом Алексеевым и приехавшими на Дон представителями московского Национального центра было решено, что Алексеев примет на себя заведование финансовыми делами и вопросами внешней и внутренней политики, Корнилов - организацию и командование Добровольческой армией, а Каледин - формирование Донской армии и все дела, касающиеся донских казаков.
По просьбе Корнилова Алексеевым был командирован в Сибирь генерал Флуг с целью объединения антибольшевистских организаций в Сибири.
9 (22) февраля 1918 года Корнилов во главе Добровольческой армии выступил в Первый Кубанский поход.
Развитие событий на Дону - отсутствие поддержки со стороны казачества, победа советов, гибель командира единственной боеспособной части у атамана генерала Каледина полковника Чернецова, а затем и самоубийство самого атамана - вынудило Добровольческую армию двинуться в Кубанский край.
«Ледяной поход» проходил в неимоверно тяжелых погодных условиях и в беспрерывных стычках с красноармейскими отрядами. Несмотря на огромное превосходство красных войск, генерал Корнилов успешно вывел Добровольческую армию (около 4 тысяч человек) на соединение с отрядом Кубанского правительства только что произведенного Радой в генералы В. Л. Покровского. С собой в поход Корнилов взял члена партии социалистов-революционеров еврея-агитатора Баткина, что вызвало недовольство части офицеров.
В советской историографии довольно часто приводятся слова генерала Корнилова, сказанные им в этот период его жизни - в начале Ледяного похода: «Я даю вам приказ, очень жестокий: пленных не брать! Ответственность за этот приказ перед Богом и русским народом я беру на себя!». Взятые в плен, после получения сведений о действиях большевиков, расстреливались комендантским отрядом.
9 (22) февраля 1918 года Добровольческая армия оставила Ростов-на-Дону и выступила в Первый Кубанский «Ледяной» поход. Питер Кенез, американский историк-исследователь Гражданской войны в России, приводит в своей работе сведения о терроре большевиков, обрушившемся на оставленный добровольцами Ростов. По приказу красного командующего Сиверса должны были быть казнены все имеющие отношение к Добровольческой армии, приказ распространялся и на детей 14 и 15 лет, записавшихся в армию генерала Корнилова, однако, возможно из-за запрета родителей, не ушедшие с ней в поход на Кубань.
О жестокости со стороны рядовых добровольцев во время «Ледяного похода» вспоминал один из участников похода, когда писал о имевших порой место и бессудных расправах добровольцев над захваченными в плен: «Все большевики, захваченные нами с оружием в руках, расстреливались на месте: в одиночку, десятками, сотнями. Это была война «на истребление».
Корниловым было составлено воззвание к жителям Ставрополья, предупреждавшее о возможности применения к ним ответных жестких мер, в случае нападения на офицеров Добровольческой армии: «На всякий случай предупреждаю, что всякое враждебное действие по отношению к добровольцам и действующим вместе с ними казачьим отрядам повлечет за собой самую крутую расправу, включая расстрел всех, у кого найдется оружие, и сожжение селений».
31 марта (13 апреля) 1918 года Корнилов был убит при штурме Екатеринодара (ныне Краснодара). «Неприятельская граната, - писал генерал А. И. Деникин, - попала в дом только одна, только в комнату Корнилова, когда он был в ней, и убила только его одного. Мистический покров предвечной тайны покрыл пути и свершения неведомой воли».
Роман Гуль в книге «Ледяной поход» писал: «На улице - адъютант Корнилова подпоручик Долинский - «Виктор Иванович! Скажите... когда же это?.. как?...» Он рассказывает: «Вы знаете - штаб был в хате на открытом поле. Уж несколько дней они вели пристрелку, и довольно удачно... Мы говорили генералу. Он не обращал никакого внимания... Последний день кругом все изрыли снарядами... поняли, что здесь штаб, подъезжают ведь конные, с донесениями, толпятся люди. Ну, вот один из таких снарядов и ударил прямо в хату, в комнату, где был генерал. Его отбросило об печь. Переломило ногу, руку. Мы с Хаджиевым вынесли на воздух. Но ничего уж сделать нельзя было. Умер, ни слова не сказал, только стонал».
В ночь на 2 (15) апреля гроб с телом Корнилова был тайно захоронен в немецкой колонии Гначбау.
На следующий день, 3 (16) апреля 1918 года, большевики, занявшие Гначбау, первым делом бросились искать якобы «зарытые кадетами кассы и драгоценности» и случайно отрыли могилу и отвезли тело генерала в Екатеринодар, где оно было сожжено.
В документе Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков говорилось: «Отдельные увещания из толпы не тревожить умершего человека, ставшего уже безвредным, не помогли; настроение большевистской толпы повышалось... С трупа была сорвана последняя рубашка, которая раздиралась на части и обрывки разбрасывались кругом... Несколько человек оказались уже на дереве и стали поднимать труп... Но тут же веревка оборвалась, и тело упало на мостовую. Толпа все прибывала, волновалась и шумела... После речи с балкона стали кричать, что труп надо разорвать на клочки... Наконец отдан был приказ увезти труп за город и сжечь его... Труп был уже неузнаваем: он представлял из себя бесформенную массу, обезображенную ударами шашек, бросанием на землю... Наконец, тело было привезено на городские бойни, где его сняли с повозки и, обложив соломой, стали жечь в присутствии высших представителей большевистской власти... В один день не удалось окончить этой работы: на следующий день продолжали жечь жалкие останки; жгли и растаптывали ногами».
О том, что большевики вырыли тело генерала из могилы и затем, после длительного таскания по городу, его уничтожили, в Добровольческой армии известно не было. После взятия через 4 месяца армией генерала Деникина Екатеринодара в ходе Второго Кубанского похода, 6 августа 1918 года, было назначено торжественное перезахоронение генерала Корнилова в усыпальнице кафедрального собора.
Организованные раскопки обнаружили лишь гроб с телом полковника Неженцева. В разрытой же могиле Лавра Корнилова был ими обнаружен лишь кусок соснового гроба.
Таисия Владимировна - жена Лавра Георгиевича, приехавшая на похороны супруга и надеявшаяся увидеть его хотя бы мертвым, обвинила генералов Деникина и Алексеева в том, что тело погибшего Главнокомандующего Добровольческой армии не вывезли вместе с армией и отказалась присутствовать на панихиде.
3 октября 1918 года командующий Добровольческой армией генерал Деникин учредил «Знак отличия Первого Кубанского похода». Было зарегистрировано 3.689 его участников. Знак № 1 по праву принадлежал генералу Лавру Георгиевичу Корнилову и был торжественно вручен его дочери.
В 1919 году на ферме, где погиб Главнокомандующий Добровольческой армии, был создан Музей генерала Корнилова, а вблизи - на берегу Кубани была устроена символическая могила Лавра Георгиевича. Рядом находилась могила Таисии Владимировны - супруги генерала. Летом 1919 года в Омске велась подготовка к установке памятника генералу Корнилову вблизи здания кадетского корпуса. Музей и могилы большевики уничтожили в 1920 году. Ферма сохранилась.
В 2004 году городская администрация города Краснодара приняла решение о воссоздании музейной экспозиции, посвященной генералу Корнилову и Белому движению.
Памятник в Краснодаре установлен 13 апреля 2013 года. Ежегодно на этом месте проводятся Корниловские поминовения.
Рост Лавра Корнилова: 165 сантиметров.
Личная жизнь Лавра Корнилова:
Жена - Таисия Владимировна Корнилова (урожденная Марковина; 28.01.1874 - 20.09.1918), дочь титулярного советника Владимира Михайловича Марковина. Вступили в брак в 1896 году. Она ненадолго пережила супруга, ее похоронили рядом с фермой, где был убит Корнилов. На месте гибели генерала Корнилова - ему и его жене - добровольцами были поставлены два деревянных креста.
У них родились дочь Наталья, а также сыновья Дмитрий и Георгий.
Дочь Наталья, по мужу Шапрон дю Ларре (20.02.1897, Санкт-Петербург - 24.01.1983, Брюссель). Была в браке с генерал-майором Алексеем Генриховичем Шапрон дю Ларре (1883-1947), у них родился сын Лавр (1932-2000).
Сын Дмитрий (13.06.1905 - 22.12.1906, Санкт-Петербург), скончался от туберкулезного воспаления мозговых оболочек.
Сын Георгий (Юрий) (22.11.1906, Санкт-Петербург - июнь 1987, Лос-Анджелес, США). В 1932 году в Нью-Йорке женился на Наталье Багаевой (03.06.1913, Воронеж - 2003, Лос-Анджелес, США). В браке родилось две дочери, одну из которых звали Наталья.
Лавр Корнилов и жена Таисия
Дочь и сын Лавра Корнилова
Библиография Лавра Корнилова:
Краткий отчет о поездке по Северной Монголии и Западному Китаю;
Военные реформы Китая и их значение для России;
Справка по вопросу об изучении офицерами восточных языков;
Очерк административного устройства Синь-Цзяна. Сведения касающиеся стран, сопредельных с Туркестанским военным округом;
Вооруженные силы Китая в Кашгарии;
Поездка в Дейдади. Общий очерк. Прибавление к «Сборнику географических, топографических и статистических материалов по Азии»;
Сеистанский вопрос;
Кашгария или Восточный Туркестан. Опыт военно-статистического описания;
Сообщение, сделанное в Военном собрании Туркестанского военного округа 7 марта 1903 г. Укрепленные пункты в сопредельных с округом областях Китая, Персии и Афганистана;
Историческая справка по вопросу о границах Хорасана с владениями России и Афганистана;
Нушки-Сеистанская дорога. Маршрутное описание Нушки-Сеистанской дороги (участок Кала-и-Рабат - Кветта);
Отчет о поездке по Индии;
Вооруженные силы Китая
Награды Лавра Корнилова:
Орден Святого Станислава 3-й степени (1901);
Орден Святой Анны 3-й степени (1903);
Орден Святого Станислава 2-й степени (1904);
Орден Святого Георгия 4-й степени (08.09.1905);
мечи к ордену Святого Станислава 2-й степени (1906);
Золотое оружие «За храбрость» (09.05.1907);
Орден Святой Анны 2-й степени (06.12.1909);
Орден Святого Владимира 3-й степени с мечами (1914);
Орден Святого Станислава 1-й ст. с мечами (ВП 20.03.1915);
Орден Святой Анны 1-й степени с мечами (17.10.1915);
Орден Святого Георгия 3-й степени (28.04.1915);
Знак отличия 1-го Кубанского (Ледяного) похода № 1 (посмертно)
Военные чины и звания Лавра Корнилова:
портупей-юнкер (11.1891);
подпоручик (4.08.1892);
поручик (1895);
штабс-капитан (1897);
капитан (1898: досрочно);
подполковник (1901);
полковник (01.1906: «за боевые отличия»);
генерал-майор (26.12.1911);
генерал-лейтенант (15.02.1915);
генерал от инфантерии (27.06.1917)
Образ Лавра Корнилова в кино:
1917 - «Падение Романовых» - в роли генерала Корнилова актер Питер Барбьер;
1977 - «Хождение по мукам» - в роли генерала Корнилова актер Евгений Казаков;
1981 - «20 декабря» - в роли генерала Корнилова актер Евгений Казаков;
1981 - «Синдикат-2» - в роли генерала Корнилова актер Михаил Федоров;
2000 - «Романовы. Венценосная семья» - в роли генерала Корнилова актер Юрий Клепиков;
2005 - «Гибель империи» - в роли генерала Корнилова актер Александр Баширов;
2016 - «Герой» - в роли генерала Корнилова актер Миколас Вильджюнас;
2017 - «Троцкий» - в роли генерала Корнилова актер Андрей Смелов
последнее обновление информации: 09.07.2020