Возраст: 142 (со дня рождения)
Возраст смерти: 89 лет
Александр Фёдорович Керенский. Родился 22 апреля (4 мая) 1881 года в Симбирске, Российская империя — умер 11 июня 1970 года в Нью-Йорке, США. Российский политический и государственный деятель. Министр, затем министр-председатель Временного правительства (1917).
Александр Фёдорович Керенский родился 22 апреля (4 мая по новому стилю) 1881 года в Симбирске.
По отцовской линии предки Александра Керенского происходят из среды русского провинциального духовенства. Его дед Михаил Иванович с 1830 года служил священником в селе Керенки Городищенского уезда Пензенской губернии. От названия этого села и происходит фамилия Керенских, хотя сам Александр Фёдорович связывал её с уездным городом Керенском той же Пензенской губернии.
Младший сын Михаила Ивановича — Фёдор, хотя и окончил с отличием Пензенскую духовную семинарию (1859), не стал, как его старшие братья Григорий и Александр, священником. Проработав шесть лет в духовном и уездном училищах, он получил высшее образование на историко-филологическом факультете Казанского университета (1869) и затем преподавал русскую словесность, педагогику и латинский язык в различных учебных заведениях Казани.
В Казани Ф. М. Керенский женился на Надежде Адлер — дочери начальника топографического бюро Казанского военного округа. По отцовской линии Н. Адлер была дворянкой русско-немецкого происхождения, а по материнской — внучкой крепостного крестьянина, который ещё до отмены крепостного права сумел выкупиться на волю и впоследствии стал богатым московским купцом. Он оставил внучке значительное состояние. Слухи об еврейском происхождении Керенского по материнской линии периодически возникали в антисемитских кругах как в предреволюционный период, так и в годы Гражданской войны и в эмиграции. Особенно популярна была версия, что «Керенский, сын австрийской еврейки Адлер, бывшей замужем (первым браком) за евреем Кирбисом, и до крещения носил имя Арона. Овдовев, его мать вышла второй раз замуж за учителя Керенского». Но все эти слухи не соответствуют действительности.
В 1877—1879 годах Фёдор Михайлович Керенский был директором Вятской мужской гимназии и в чине коллежского советника получил назначение на должность директора Симбирской мужской гимназии. Самым известным воспитанником Фёдора Керенского стал Владимир Ильич Ульянов (Ленин) — сын его начальника — директора симбирских училищ — Ильи Николаевича Ульянова. Именно Фёдор Михайлович Керенский поставил ему единственную четвёрку (по логике) в аттестате золотого медалиста 1887 года.
Семьи Керенских и Ульяновых в Симбирске связывали дружеские отношения, у них было много общего в образе жизни, положении в обществе, интересах, происхождении. Фёдор Михайлович, после того как умер Илья Николаевич Ульянов, принимал участие в жизни детей Ульяновых. В 1887 году, уже после того как был арестован и казнён Александр Ильич Ульянов, он дал брату революционера Владимиру Ульянову положительную характеристику для поступления в Казанский университет.
В Симбирске в семье Керенских родились два сына — Александр и Фёдор (до них в Казани появлялись только дочери — Надежда, Елена, Анна). Саша, долгожданный сын, пользовался исключительной любовью родителей. В детстве он перенёс туберкулёз бедренной кости. После операции мальчик полгода был вынужден провести в постели и затем долгое время не снимал металлического, кованого сапога с грузом.
В мае 1889 года действительный статский советник Фёдор Михайлович Керенский был назначен главным инспектором училищ Туркестанского края и с семьёй переехал в Ташкент. По «табели о рангах» его чин соответствовал званию генерал-майора и давал право на потомственное дворянство. Тогда же восьмилетний Саша начал учиться в ташкентской гимназии, где был прилежным и успешным учеником. В старших классах у Александра была репутация воспитанного юноши, умелого танцора, способного актёра. Он с удовольствием принимал участие в любительских спектаклях, с особым блеском исполнял роль Хлестакова.
В 1899 году Александр с золотой медалью окончил Ташкентскую гимназию и поступил на юридический факультет Петербургского университета.
В декабре 1904 года стал помощником присяжного поверенного Н. А. Оппеля.
Участвовал в комитете помощи жертвам 9(22) января 1905, созданном объединением адвокатов.
С октября 1905 года Керенский писал для революционного социалистического бюллетеня «Буревестник», который стала издавать «Организация вооружённого восстания». «Буревестник» стал одной из первых жертв полицейских репрессий: тираж восьмого (по другим данным — девятого) номера был конфискован. 23 декабря в квартире Керенского был произведён обыск, в ходе которого были найдены листовки «Организации вооружённого восстания» и револьвер, предназначавшийся для самообороны. В результате обыска был подписан ордер на арест по обвинению в принадлежности к боевой дружине эсеров.
Керенский в предварительном заключении находился в Крестах до 5 (18) апреля 1906 года, а затем, за недостатком улик, был освобождён и выслан с женой и годовалым сыном Олегом в Ташкент. В середине августа 1906 года вернулся в Петербург.
В октябре 1906 года по просьбе адвоката Н. Д. Соколова, Керенский начал свою карьеру политического защитника в судебном процессе в Ревеле — защищал крестьян, разграбивших поместья остзейских баронов. Участвовал в ряде крупных политических процессов.
С 22 декабря 1909 (4 января 1910) года он стал присяжным поверенным в Санкт-Петербурге, а до этого был помощником присяжного поверенного.
В 1910 году он был главным защитником на процессе туркестанской организации социалистов-революционеров, обвинявшихся в антиправительственных вооружённых акциях. Процесс для эсеров прошёл благополучно, адвокату удалось не допустить вынесения смертных приговоров.
В начале 1912 года Керенский защищал на судебном процессе в Санкт-Петербурге террористов из армянской партии Дашнакцутюн.
В 1912 году участвовал в общественной комиссии (так называемой «комиссии адвокатов») по расследованию расстрела рабочих на Ленских золотых приисках. Выступал в поддержку М. Бейлиса, в связи с чем подвергался судебному преследованию в ходе дела 25 адвокатов.
В июне 1913 года был избран председателем IV Всероссийского съезда работников торговли и промышленности.
В 1914 году по делу 25 адвокатов за оскорбление Киевской судебной палаты был приговорён к 8-месячному тюремному заключению. По кассационной жалобе тюремное заключение было заменено запретом заниматься адвокатской практикой в течение 8 месяцев.
Был избран депутатом IV Государственной думы от города Вольска Саратовской губернии. Поскольку же партия эсеров приняла решение бойкотировать выборы, формально вышел из этой партии и вступил во фракцию «трудовиков», которую возглавил с 1915 года. В думе выступал с критическими речами в адрес правительства и приобрёл славу одного из лучших ораторов левых фракций. Входил в бюджетную комиссию думы.
В 1915—1917 — генеральный секретарь Верховного совета Великого востока народов России — парамасонской организации, члены-основатели которой в 1910—1912 годах вышли из ложи «Возрождение» Великого востока Франции. Великий восток народов России не признавался другими масонскими великими ложами как масонская организация, так как приоритетной задачей для себя ставил политическую активность. Кроме Керенского в Верховный совет ВВНР входили такие политические деятели, как Н. С. Чхеидзе, А. И. Браудо, С. Д. Масловский-Мстиславский, Н. В. Некрасов, С. Д. Урусов и другие.
"Предложение о вступлении в масоны я получил в 1912 году, сразу же после избрания в IV Думу. После серьёзных размышлений я пришёл к выводу, что мои собственные цели совпадают с целями общества, и принял это предложение. Следует подчеркнуть, что общество, в которое я вступил, было не совсем обычной масонской организацией. Необычным прежде всего было то, что общество разорвало все связи с зарубежными организациями и допускало в свои ряды женщин. Далее, были ликвидированы сложный ритуал и масонская система степеней; была сохранена лишь непременная внутренняя дисциплина, гарантировавшая высокие моральные качества членов и их способность хранить тайну. Не велись никакие письменные отчёты, не составлялись списки членов ложи. Такое поддержание секретности не приводило к утечке информации о целях и структуре общества. Изучая в Гуверовском институте циркуляры Департамента полиции, я не обнаружил в них никаких данных о существовании нашего общества, даже в тех двух циркулярах, которые касаются меня лично", - писал Керенский в мемуарах.
В июне-июле 1915 года совершил поездку по ряду городов Поволжья и Юга России.
В 1916 по приказу председателя совета министров Б. В. Штюрмера в Туркестане началась мобилизация на тыловые работы 200 тысяч коренных жителей. До этого по законам Российской империи коренное население не подлежало призыву в армию. Указ о «реквизиции коренных жителей» вызвал бунт в Туркестане и Степном крае. Для расследования событий Государственная дума создала комиссию, которую возглавил Керенский. Изучив события на месте, он возложил вину за происшедшее на царское правительство, обвинил министра внутренних дел в превышении полномочий, потребовал привлечения к суду коррумпированных местных чиновников. Такие выступления создали Керенскому имидж бескомпромиссного обличителя пороков царского режима, принесли популярность в среде либералов, создали репутацию одного из лидеров думской оппозиции.
К 1917 году он уже был довольно известным политиком, также возглавлявшим фракцию «трудовиков» в Госдуме IV созыва.
В своей думской речи 16 (29) декабря 1916 года он фактически призывал к свержению самодержавия, после чего императрица Александра Фёдоровна заявила, что «Керенского следует повесить» (по другим источникам — «Керенского следует повесить вместе с Гучковым»).
Взлёт Керенского к власти начался уже во время Февральской революции, которую он не только принял восторженно, но и с первых дней был активным её участником. Он эту революцию во многом и спровоцировал.
Керенский 14 (27) февраля 1917 года в своей речи в Думе заявил: "Исторической задачей русского народа в настоящий момент является задача уничтожения средневекового режима немедленно, во что бы то ни стало... Как можно законными средствами бороться с теми, кто сам закон превратил в оружие издевательства над народом? С нарушителями закона есть только один путь борьбы — физического их устранения".
Председательствующий Родзянко прервал выступление Керенского вопросом, что он имеет в виду. Ответ последовал незамедлительно: «Я имею в виду то, что совершил Брут во времена Древнего Рима».
Французский посол в Петрограде Морис Палеолог в своём дневнике, в записи от 2 (15) марта 1917 года, характеризует Керенского следующим образом: «Молодой депутат Керенский, создавший себе, как адвокат, репутацию на политических процессах, оказывается наиболее деятельным и наиболее решительным из организаторов нового режима».
После того как в полночь с 26 на 27 февраля (12 марта) 1917 сессия Думы была прервана указом Николая II, Керенский на Совете старейшин думы 27 февраля призвал не подчиняться царской воле. В тот же день он вошёл в состав сформированного Советом старейшин Временного комитета Государственной думы и в состав Военной комиссии, руководившей действиями революционных сил против полиции. В февральские дни Керенский неоднократно выступал перед восставшими солдатами, принимал от них арестованных министров царского правительства, получал конфискованные в министерствах денежные средства и секретные бумаги. Под руководством Керенского была произведена замена охраны Таврического дворца отрядами восставших солдат, матросов и рабочих.
Во время Февральской революции Керенский вступает в партию эсеров, принимает участие в работе революционного Временного комитета Госдумы. 3 марта в составе думских представителей содействует отказу от власти великого князя Михаила Александровича.
По итогам Февральской революции Керенский оказывается одновременно в двух противостоящих органах власти: в первом составе Временного правительства в качестве министра юстиции, и в первом составе Петросовета в качестве товарища (заместителя) председателя исполкома.
2 марта занял пост министра юстиции во Временном правительстве. На публике Керенский появлялся во френче военного образца, хотя сам никогда не служил в армии. Инициировал такие решения Временного правительства, как амнистия политических заключённых, признание независимости Польши, восстановление конституции Финляндии. По распоряжению Керенского из ссылки были возвращены все революционеры. Второй телеграммой, отправленной на должности министра юстиции, был приказ немедленно освободить из ссылки «бабушку русской революции» Екатерину Брешко-Брешковскую и со всеми почестями отправить её в Петроград. При Керенском началось разрушение прежней судебной системы. Уже 3 марта был реорганизован институт мировых судей — суды стали формироваться из трёх членов: судьи и двух заседателей. 4 марта были упразднены Верховный уголовный суд, особые присутствия Правительствующего сената, судебные палаты и окружные суды с участием сословных представителей. Прекратил следствие по убийству Григория Распутина, при этом следователь — директор Департамента полиции А. Т. Васильев (арестованный в ходе Февральской революции) был переправлен в Петропавловскую крепость, где допрашивался Чрезвычайной следственной комиссией до сентября.
При Керенском судебные деятели массово удалялись со службы без всяких объяснений, иногда на основании телеграммы какого-нибудь присяжного поверенного, утверждавшего, что такой-то неприемлем общественными кругами.
В марте 1917 года Керенский снова официально вступил в партию эсеров, став одним из важнейших лидеров партии. В апреле 1917 года министр иностранных дел П. Н. Милюков заверил союзные державы, что Россия безусловно продолжит войну до победного конца. Этот шаг вызвал кризис Временного правительства. 24 апреля Керенский пригрозил выходом из состава правительства и переходом Советов в оппозицию, если Милюков не будет снят со своего поста и не будет создано коалиционное правительство, включающее представителей социалистических партий.
5 (18) мая 1917 года князь Львов был вынужден выполнить это требование и пойти на создание первого коалиционного правительства. Милюков и Гучков подали в отставку, в состав правительства вошли социалисты, а Керенский получил портфель военного и морского министра. Новый военный министр назначает на ключевые должности в армии малоизвестных, но приближённых к нему генералов, получивших прозвище «младотурки». На должность начальника кабинета военного министра Керенский назначил своего шурина В. Л. Барановского, которого произвёл в полковники, а уже через месяц в генерал-майоры. Помощниками военного министра Керенский назначил полковников генерального штаба Г. А. Якубовича и Г. Н. Туманова, людей недостаточно опытных в военных делах, но зато активных участников февральского переворота. 22 мая (4 июня) 1917 года Керенский назначает на должность Верховного Главнокомандующего генерала Брусилова А. А. вместо более консервативно настроенного генерала Алексеева М. В.
На должности военного министра Керенский приложил большие усилия для организации наступления русской армии в июне 1917. Керенский объезжал фронтовые части, выступал на многочисленных митингах, стремясь воодушевить войска, после чего получает прозвище «главноуговаривающего». Однако армия уже была серьёзно ослаблена послереволюционными чистками генералов и созданием солдатских комитетов (см. Демократизация армии в России в 1917 году).
18 июня началось наступление русских войск, которое, однако, быстро закончилось полным провалом. По некоторым предположениям именно это позорное поражение и послужило главной причиной свержения Временного правительства.
Пик популярности Керенского начинается с назначением его военным министром после апрельского кризиса. Газеты именуют Керенского в таких выражениях: «рыцарь революции», «львиное сердце», «первая любовь революции», «народный трибун», «гений русской свободы», «солнце свободы России», «народный вождь», «спаситель Отечества», «пророк и герой революции», «добрый гений русской революции», «первый народный главнокомандующий» и т. д.
В мае 1917 года петроградские газеты даже всерьёз рассматривают вопрос об учреждении «Фонда имени Друга Человечества А. Ф. Керенского». Керенский старается поддерживать аскетический имидж «народного вождя», нося полувоенный френч и короткую стрижку.
Провал первого крупного политического проекта Керенского — Июньского наступления 1917 года становится первым заметным ударом по его популярности. Продолжающиеся экономические проблемы, провал политики продразвёрстки, инициированной ещё царским правительством в конце 1916 года, продолжающийся развал действующей армии всё сильнее дискредитируют Керенского.
Как министр Временного правительства, Керенский переселяется в Зимний дворец. Со временем в Петрограде появляются слухи о том, что он якобы спит на бывшей кровати императрицы Александры Фёдоровны, а самого Александра Керенского начинают иронически называть «Александром IV» (последний российский царь с именем Александр был Александром III).
С 7 (20) июля 1917 А. Ф. Керенский сменил Георгия Львова на посту министра-председателя, сохранив пост военного и морского министра. Керенский пытался достигнуть соглашения о поддержке правительства буржуазными и правосоциалистическим партиями. 12 июля была восстановлена смертная казнь на фронте. Были выпущены новые денежные знаки, получившие название «керенки».
19 июля Керенский назначил нового Верховного Главнокомандующего — Генерального штаба генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова. В августе Корнилов при поддержке генералов Крымова, Деникина и некоторых других отказал Керенскому (после провокации последнего с миссией Львова) остановить войска, движущиеся на Петроград по приказу Временного правительства и с ведома Керенского. В результате действий агитаторов войска Крымова в его отсутствие (поездка в Петроград к Керенскому) были распропагандированы и остановились на подступах к Петрограду. Корнилов, Деникин и некоторые другие генералы были арестованы.
26 августа (8 сентября) 1917 года депутат Думы В. Н. Львов передал премьер-министру обсуждавшиеся им накануне с генералом Корниловым различные пожелания в смысле усиления власти. Керенский использует эту ситуацию со вмешательством в своих целях и совершает провокацию с целью очернить Верховного Главнокомандующего в глазах общественности и устранить таким образом угрозу его личной (Керенского) власти.
Вечером 26 августа (8 сентября) 1917 года в заседании правительства Керенский квалифицировал действия Верховного главнокомандующего как мятеж. Предоставив министру-председателю чрезвычайные полномочия, Временное правительство подало в отставку. 27 августа Керенский объявил генерала Корнилова мятежником всей стране.
Керенский пытался назначить нового Верховного главнокомандующего, однако оба генерала — Лукомский и Клембовский — отказались, причём первый из них в ответ на предложение занять должность Верховного открыто бросил Керенскому обвинение в провокации.
Оскорблённый ложью начавших поступать из Петрограда различных правительственных воззваний, а также их недостойной внешней формой, генерал Корнилов ответил со своей стороны рядом горячих воззваний к армии, народу, казакам, в которых описывал ход событий и провокацию Председателя Правительства.
28 августа генерал Корнилов отказал Керенскому в его требовании остановить движение на Петроград отправленного туда по решению Временного Правительства и с согласия Керенского корпуса генерала Крымова. Этот корпус был направлен в столицу Правительством с целью окончательно (после подавления июльского мятежа) покончить с большевиками и взять под контроль ситуацию в столице.
В результате генерал Корнилов, видя всю глубину провокации Керенского, направленной против него, с обвинением Верховного Главнокомандующего в измене и якобы имевшем месте ультимативном требовании о передаче ему «всей полноты гражданской и военной власти» решил выступить открыто и, произведя давление на Временное правительство, заставить его: 1. исключить из своего состава тех министров, которые по имеющимся (у него) сведениям были явными предателями Родины; 2. перестроиться так, чтобы стране была гарантирована сильная и твёрдая власть.
29 августа Керенский отдал Указ об отчислении от должностей и предании суду «за мятеж» генерала Корнилова и его старших сподвижников. Метод, применённый Керенским со «львовской миссией», был с успехом повторён и в отношении генерала Крымова, который застрелился непосредственно после личной его аудиенции с Керенским в Петрограде, куда он направился, оставив корпус в окрестностях Луги, по приглашению Керенского, которое было передано через приятеля генерала — полковника Самарина, занимавшего должность помощника начальника кабинета Керенского. Смыслом манипуляции послужила необходимость безболезненного изъятия командира из среды подчинённых ему войск — в отсутствие командира революционные агитаторы легко распропагандировали казаков и остановили продвижение 3-го кавалерийского корпуса на Петроград. Генерал Корнилов отказался от предложений покинуть Ставку и «бежать». Не желая кровопролития в ответ на уверения в верности от преданных ему частей.
Генерал Алексеев, желая спасти корниловцев, согласился произвести арест генерала Корнилова и его сподвижников в Ставке, что и сделал 1 (14) сентября 1917 года. Этот эпизод оказался недопонятым и впоследствии уже на Дону весьма негативно сказался на отношениях двух генералов-руководителей молодой Добровольческой Армии.
Победа Керенского в этом противостоянии стала прелюдией большевизма, ибо она означала победу Советов, в среде которых большевики уже занимали преобладающее положение и с которыми правительство Керенского было способно вести лишь соглашательскую политику.
Так, посол Бьюкенен в своих записках отмечал, что когда в день революции, 7 ноября, «утром Временное Правительство вызвало казаков, но последние отказались выступить в одиночку, так как не могли простить Керенскому того, что после июльского восстания, во время которого многие из их товарищей были убиты, он помешал им раздавить большевиков, а также и того, что он объявил их любимого вождя Корнилова изменником».
Согласно опубликованным воспоминаниям Александра Фёдоровича Керенского, безумный мятеж генерала Корнилова, который открыл двери большевикам в Кремль, а Гинденбургу в Брест-Литовск, стал результатом истории заговоров справа против Временного правительства. Александр Фёдорович отмечал, что борьба затевалась не с теми или иными «эксцессами» революции или с «безволием правительства Керенского», а с революцией как таковой, с новым порядком вещей в России вообще.
В своих мемуарах Керенский пишет, что убедившись на примере большевистской демагогии и почувствовав в ней сильную руку беспощадного внешнего врага, новая народная Россия решительно повернулась к государству. После разгрома большевиков в июле процесс становления в России новой государственности пошёл вперёд с исключительной быстротой: принятые законы о широком городском и земском самоуправлении на основе всеобщего, пропорционального, равного для обоих полов избирательного права вступили в силу.
К началу августа 1917 года почти 200 городов имели новые демократические городские думы. К середине сентября 650 городов имели новые городские Думы. В более медленном темпе, благодаря условиям деревенской жизни, продвигалась к концу Земская Реформа. Мощное кооперативное строительство в рамках нового кооперативного Закона создало для демократического государства серьёзную общественную опору в стране. В армии повысился авторитет правительственных комиссаров, которые по плану Военного Министерства должны были сыграть роль среднего звена в переходе армии от мартовского комитетского состояния к нормальному единоначалию.
В тяжелейших условиях Временное правительство вело работы связанные с созывом Учредительного собрания, призванного определить государственное устройство России. Созыв Учредительного собрания, назначенного на 30 сентября из-за пережитого кризиса, был перенесён на 28 ноября. Ждать было слишком долго. Правительство решило прислушаться к общественному мнению, найти опору для укрепления власти.
13 (26) августа 1917 года Временным правительством в Москве было созвано Всероссийское Государственное совещание — смотр политических сил страны.
19 августа немцы прорвали фронт у Огера на Двине. 20 августа была оставлена Рига. Линия фронта приближалась к С.-Петербургу.
21 августа Временное правительство постановило срочно вызвать с фронта отряд надёжных войск в распоряжение правительства. Данное решение было продиктовано соображениями военно-стратегическими и внутриполитическими: при «ненадёжности и распущенности» петербургского гарнизона необходимо было обеспечить порядок переезда правительства в Москву, а также иметь в своем распоряжении твёрдую воинскую силу на случай «движения справа», которое тогда только одно реально нам и угрожало.
Выбор отряда войсковых частей поручался Верховному главнокомандующему. В Ставку Керенский командировал управляющего Военным министерством Савинкова с требованием к генералу Корнилову соблюсти два условия: 1. во главе командируемого в Петербург корпуса не должен стоять генерал Крымов; 2. в составе командируемых войск не должно быть Кавказской туземной (Дикой) дивизии.
Керенский в своих мемуарах отмечал, что по точным данным, которыми он располагал, генерал Крымов и часть офицерства Дикой дивизии — участники военного заговора.
24 августа генерал Корнилов дал обещание Савинкову выполнить оба требования Временного правительства. 25 августа Савинков доложил Керенскому об обещании Корнилова. Однако, в тот же день особым приказом (скрытым от военного министра) генерал Корнилов подчинил Дикую дивизию генералу Крымову.
Незадолго до московского Государственного совещания Керенский встретился с Корниловым. На встрече Керенский пытался убедить генерала в том, что между ним и его окружением и Временным правительством нет расхождений в целях, задачах работы в армии. Керенский пытался разъяснить Корнилову, что всякая попытка установления в России личной диктатуры приведет к катастрофе: страшной судьбе, которая ждёт офицеров.
Тем не менее, на государственном совещании в Москве в случае «благоприятного стечения обстоятельств» планировалось провозгласить диктатуру генерала Корнилова.
В дни проведения государственного совещания из Англии приехал известный в 1-й Государственной Думе «трудовик» Аладьин А. Ф.. Он привёз генералу Корнилову послание от военного министра Великобритании лорда Милнера, «благословившего» российского Верховного главнокомандующего на свержение союзного Англии российского Временного правительства. Как отмечает Керенский, данное обращение чрезвычайно подняло настроение у организаторов заговора справа.
Московское Государственное совещание для сторонников переворота прошло весьма неудачно. Провозглашение военной диктатуры в мирном порядке, как бы под давлением свободного общественного мнения, не вышло. На обратном пути из Москвы в Могилёв в вагоне Верховного главнокомандующего было решено свергнуть Временное правительство вооружённой рукой.
25 августа генерал Корнилов без ведома Временного правительства назначил генерала Крымова командующим «особой С.-Петербургской армией». Дикая дивизия выступила как авангард противоправительственных войск в направлении Петербурга.
26 августа утром генерал Крымов выехал из Могилёва вслед за Дикой дивизией в Лугу с особыми инструкциями генерала Корнилова. 27 августа в 2 часа 40 минут генерал Корнилов в адрес Временного правительства послал телеграмму. В телеграмме сообщалось, что сосредоточение корпуса под Петербургом закончится сегодня к вечеру.
В трудные дни 27 и 28 августа в Петербурге началось смятение и паника. Никто ничего не знал. Двигавшиеся на Петербург полки генерала Крымова превращались в воображении обывателей в целые армии. В советских кругах, захваченных врасплох, вспыхнули мартовские настроения крайней подозрительности, недоверия к власти. В среде Временного правительствам больше не было единства. В ночь на 28 августа к Керенскому приходили делегаты из ВЦИКа съезда Советов и предлагали вариант коренного перелома всей политики Временного правительства: объединённые вокруг правительства Советы, социалистические партии, большевики и прочие демократические организации должны были спасти страну, взяв власть в свои руки, но без буржуазии.
Керенский, став верховным главнокомандующим, полностью изменил структуру временного правительства, создав «Деловой кабинет» — Директорию. Таким образом, Керенский совмещал полномочия председателя правительства и верховного главнокомандующего.
Сконцентрировав в своих руках диктаторские полномочия, Керенский совершил очередной государственный переворот — распустил Государственную Думу, которая, собственно, и привела его к власти, и объявил о провозглашении России демократической республикой, не дожидаясь созыва Учредительного собрания.
Для обеспечения поддержки правительства пошёл на образование консультативного органа — Временного совета Российской республики (Предпарламента) 7 (20) октября 1917. Оценивая положение в Петрограде 24 октября как «состояние восстания», он потребовал от Предпарламента полной поддержки действий правительства. После принятия Предпарламентом уклончивой резолюции выехал из Петрограда для встречи войск, вызванных с фронта для поддержки его правительства.
По собственному выражению, Керенский оказался «между молотом корниловцев и наковальней большевиков»; популярная легенда приписывает генералу Корнилову обещание «повесить на первом столбе Ленина, а на втором Керенского».
Керенский не стал организовывать защиту Временного правительства от восстания большевиков, несмотря на то, что многие обращали на это внимание министра-председателя, в том числе и представители иностранных посольств. До последнего момента он неизменно отвечал, что у Временного правительства всё под контролем и войск в Петрограде достаточно для подавления восстания большевиков, которого он даже с нетерпением ждёт, чтобы окончательно с ними покончить.
И только когда стало уже совершенно поздно, в 2 часа 20 мин. ночи на 25 октября (7 ноября) 1917 года была отправлена телеграмма генералу Духонину в Ставку об отправке в Петроград казачьих частей. Духонин в ответ спрашивал, почему же раньше не передали этой телеграммы, и несколько раз вызывал по прямому проводу Керенского, но тот не подходил. Позднее Керенский в эмиграции пробовал оправдываться, что, якобы, «в последние дни перед восстанием большевиков все приказы мои и штаба Петербургского военного округа о высылке с Северного фронта войск в Петроград саботировали на местах и в пути». Историк русской революции Мельгунов, С. П. на основании документов доказывает, что таких распоряжений не было.
Вместе с тем к октябрю 1917 года практически не осталось достаточной военной силы, на которую Керенский смог бы опереться. Его действия во время корниловского выступления отталкивали от него армейское офицерство и казаков. Кроме того, во время борьбы с Корниловым Керенский вынужден обращаться к большевикам как к наиболее активным левым, тем самым только приближая события ноября 1917 года.
Нерешительные попытки Керенского избавиться от наиболее ненадёжных частей Петроградского гарнизона привели только к тому, что они дрейфовали «влево» и переходили на сторону большевиков. Также на сторону большевиков постепенно перешли и части, присланные в Петроград с фронта в июле. Нарастающему хаосу содействовал и роспуск после Февральской революции непопулярной полиции. Заменившая её «народная милиция» оказалась неспособна выполнять её функции.
Распространена версия, что Керенский сбежал из Зимнего дворца, переодевшись медсестрой (другой вариант — горничной). Высказывались предположения, что эта версия создана большевистской пропагандой или народом. Впервые эту версию высказал брат начальника юнкерской школы, охранявшей Зимний дворец в октябре 1917 года. По воспоминаниям журналиста Г. Боровика, встречавшегося с Керенским в 1966-м, эта версия «жгла ему сердце и через 50 лет», и первой сказанной им при встрече фразой было: «Господин Боровик, ну скажите там в Москве — есть же у вас умные люди! Ну не бежал я из Зимнего дворца в женском платье!».
Сам Керенский утверждал, что уехал из Зимнего в своём обычном френче, на своей машине, в сопровождении предложенного ему американскими дипломатами автомобиля американского посла с американским же флагом. Встречные солдаты и красногвардейцы узнавали его и привычно отдавали честь.
Поход отряда Краснова-Керенского на Петроград успеха не имел. После ряда боёв казаки Краснова 31 октября в Гатчине заключили перемирие с советскими войсками. 3-й конный корпус генерала Краснова не проявил особого желания защищать Керенского, в то время как большевики развили бурную деятельность по организации обороны Петрограда. Прибывший для переговоров Дыбенко в шутку предложил казакам 3-го корпуса «поменять Керенского на Ленина», «хотите — ухо на ухо обменяем». Согласно воспоминаниям генерала Краснова, казаки после переговоров явно начали склоняться к тому, чтобы выдать Керенского, и он бежал из Гатчинского дворца, переодевшись в костюм матроса.
В 20-х числах ноября Керенский явился в Новочеркасск к генералу А. М. Каледину, но не был им принят.
Конец 1917 провёл в скитаниях по отдалённым селениям под Петроградом и Новгородом.
В начале января 1918 г. он тайно появился в Петрограде, желая выступить на Учредительном Собрании, но в эсеровском руководстве это, очевидно, сочли нецелесообразным. Керенский перебрался в Финляндию.
9 (22) января 1918 года было опубликовано постановление Совнаркома от 4 (17) января 1918 «О конфискации сумм, находящихся в банках на текущих счетах А. Ф. Керенского»: в Государственном банке — 1 157 714 руб., в Международном коммерческом — 317 020 руб.
В постановлении Совнарком обращался ко всем, «кто мог бы дать указания относительно источника этих сумм, их назначения и т. п., с просьбой дать об этом исчерпывающие сведения».
В конце января 1918 Керенский вернулся в Петроград, в начале мая — в Москву, где установил контакт с «Союзом возрождения России». Когда началось выступление Чехословацкого корпуса, «Союз возрождения» предложил ему пробраться за границу для переговоров об организации военной интервенции в Советскую Россию.
В июне 1918 Керенский под видом сербского офицера в сопровождении Сиднея Рейли через север России выехал за пределы бывшей Российской империи. Прибыв в Лондон, он встретился с британским премьер-министром Ллойд Джорджем и выступил на конференции лейбористской партии. После этого он отправился в Париж, где пробыл несколько недель. Керенский пытался добиться поддержки со стороны Антанты для Уфимской директории, в которой преобладали эсеры.
После переворота в Омске в ноябре 1918, в ходе которого директория была свергнута и установлена диктатура Колчака, Керенский агитировал в Лондоне и Париже против омского правительства.
Керенский в Париже пытался продолжить активную политическую деятельность. В 1922—1932 годах он редактировал газету «Дни», выступал с резкими антисоветскими лекциями, призывал Западную Европу к крестовому походу против Советской России.
В 1939 году женился на бывшей австралийской журналистке Лидии Триттон.
Когда Гитлер в 1940 г. оккупировал Францию, он бежал в США.
Когда в 1945 неизлечимо заболела жена, он поехал к ней в Брисбен в Австралию, и жил с её семьёй до её смерти в феврале 1946, после чего вернулся в США и осел в Нью-Йорке, хотя также много времени проводил в Стэнфордском университете в Калифорнии. Там он внёс значительный вклад в архив по русской истории и учил студентов.
Автор мемуаров, исторических исследований и документальных публикаций по истории российской революции.
В 1968 году Керенский попытался получить разрешение на приезд в СССР. Благоприятное разрешение этого вопроса зависело от выполнения им ряда политических условий, и об этом прямо указывалось в проекте документа, представленном работниками аппарата ЦК 13 августа 1968 года. В документе говорилось: «...получить его (Керенского) заявление: о признании закономерности социалистической революции; правильности политики правительства СССР; признании успехов советского народа, достигнутых за 50 лет существования Советского государства».
По воспоминаниям священника Русской православной патриархальной церкви в Лондоне А. П. Беликова, через которого и начались эти переговоры, «Керенский признал, что те события, которые произошли в октябре 1917 года, являются логическим завершением общественного развития России. Он нисколько не сожалеет, что произошло именно так, как было и к чему это привело спустя 50 лет».
По неясным причинам приезд Керенского в Москву был неожиданно снят с обсуждения (вероятно, из-за вторжения в Чехословакию 21.08.1968).
В декабре 1968 года Центр гуманитарных исследований Техасского университета в г. Остин (США) приобрёл архив Керенского с согласия владельца у его сына Олега и личного секретаря Е. И. Ивановой, по их сообщению, «для получения средств на лечение и уход за больным А. Ф. Керенским». Архив был оценён в 100 тыс. долларов с выплатой по 20 тыс. долларов в год в течение пяти лет.
Керенский тяжело заболел. Решив никому не быть в тягость, он отказался от приёма пищи. Врачи нью-йоркской клиники вводили питательный раствор через капельницу, Керенский вырывал иглу из вены. Такая борьба продолжалась два с половиной месяца. В определённом смысле смерть Керенского можно считать самоубийством.
Умер 11 июня 1970 года в своём доме в Нью-Йорке от рака. Местные русская и сербская православные церкви отказались отпевать его, сочтя виновником падения России. Тело было переправлено в Лондон, где проживал его сын, и похоронено на кладбище Putney Vale Cemetery, не принадлежащем какой-либо конфессии.
Семья Александра Керенского:
Сестра — Елена Федоровна Керенская — 1878 г.р., уроженка Казани, беспартийная, врач-хирург Шувалово-Озерковской амбулатории, проживала: Ленинград, ул. Желябова, д.5, кв.64. Арестовывалась в 1922 г. Вторично арестована 5 марта 1935 г. Особым совещанием при НКВД СССР 9 марта 1935 г. осуждена как «социально опасный элемент» на 5 лет ссылки. Отбывала срок в Оренбурге, врач-хирург Горздравотдела. Особым совещанием при НКВД СССР 16 мая 1935 г. разрешено проживание в районе строительства Рыбинск-Углич. Арестована 5 июня 1937 г. Выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР в Оренбурге 2 февраля 1938 г. приговорена к расстрелу. Расстреляна в тот же день в Оренбурге.
Первая жена (c 1904 года) — Ольга Львовна Керенская (в девичестве — Барановская), дочь русского генерала (1884—1975).
Сыновья - Олег Александрович и Глеб Александрович Керенские.
Олег Александрович (1905—1984), инженер-мостостроитель. Под его руководством было спроектировано множество мостов в Великобритании и других странах мира, в том числе знаменитый мост Харбор-Бридж в Сиднее и подвесной мост через пролив Босфор в Стамбуле. За выдающиеся заслуги О. А. Керенский был удостоен титула Командора Британской империи. С середины 1980-х годов каждые два года на базе Британского Института Структурной Инженерии проводятся международные научные конференции — «Керенские чтения».
Глеб Александрович (1907—1990) также трудился в качестве инженера-строителя, однако таких грандиозных успехов как старший брат не достиг.
Внук — Олег Олегович Керенский (1930—1993) — писатель, публицист, балетный и театральный критик, автор книг «Мир балета» (1970), «Анна Павлова» (1973), «Новая британская драма» (1977). Был близким другом Рудольфа Нуриева. В 1981 снялся в роли деда в американском фильме «Красные».
Вторая жена (с 1939 года) — Лидия (Тереза-Нелль) Триттон (1899—1946). Работала Парижским корреспондентом ряда австралийских изданий. Помогала А. Ф. Керенскому издавать во Франции публицистический журнал «Новая Россия». Умерла от тяжёлого онкологического заболевания на руках любящего супруга. Похоронена в Австралии.
Александр Керенский запомнился как крайне упрямый, несговорчивый человек. Он был умён, умел чётко формулировать свои мысли, но ему не хватало такта. Хотя имел прекрасное образование, ему не хватало знания всех светских манер.
Керенский не отличался крепким здоровьем, в 1916 году у него была удалена почка, что для того времени было чрезвычайно опасной операцией. Однако это не помешало ему дожить до 89 лет.
Внешне Александра можно было назвать красивым: высокий, черноволосый, с крупными, чёткими чертами лица. Глаза имел тёмные — карие, нос у Керенского был «орлиным», слегка длинноватым. Был несколько худощав, но с возрастом стал обладателем плотной фигуры.
Библиография Александра Керенского:
1918 - Дело Корнилова
1919 - Прелюдия большевизма
Издалека сборник статей. Русское книгоиздательство Поволоцкого
1927 - Катастрофа
1934 - Гибель свободы
1993 - Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте. Мемуары
2005 - Керенский А. Ф. Русская революция
2005 - Керенский А. Ф. Трагедия дома Романовых
История России (1942—1944)
Александр Керенский в кино:
Фрэнсис Чапин (Падение Романовых, США, 1917)
Николай Попов («Октябрь», 1927)
А. Ковалевский («Ленин в Октябре», 1937)
Ярослав Геляс («Правда», 1957)
Сергей Курилов («В дни Октября», 1958)
Никита Подгорный (Залп «Авроры», 1965; Синдикат-2, 1981)
Михаил Волков («Семья Коцюбинских», «Крушение империи», 1970)
Джон Мак-Энери «Николай и Александра» Nicholas and Alexandra, 1971)
Игорь Дмитриев («Хождение по мукам», 1977)
Олег О. Керенский («Красные», США, 1981)
Богдан Ступка («Красные колокола», 1983)
Николай Кочегаров («Конь белый (сериал)», 1993)
Михаил Ефремов («Романовы. Венценосная семья», 2000)
Виктор Вержбицкий («Адмиралъ», 2008)
Алексей Шемес («Мустафа Шокай», 2008)
Сергей Угрюмов («Григорий Р.», 2014)
Марат Башаров («Батальонъ», 2015)